Перевод: *aprilegirl* Правка: *void_hours и shaumaenigma
Но не будет нам ни свободы, ни покоя, пока мы, женщины, не будем вольны определять для себя неприкосновенность и границы наших тел, а также то, что мы будем делать с ними, — то есть, до тех пор, пока у нас не будет полной репродуктивной свободы и до тех пор, пока не будет положен конец сексуальному насилию — преступлениям, совершаемым мужчинами против нас.
Это текст речи, произнесенной перед женщинами в Harper & Row, издательстве, которое первым опубликовало книгу «Наша кровь». Она упоминается в этой книге в предисловии к «Нашей крови»: мужчины в костюмах сделали пометки, и моя песенка была спета. Позже журнал Ms. опубликовал «отредактированную» версию. Это оригинальный текст. Я очень обрадовалась, когда сотрудницы Harper & Row пригласили меня выступить с речью по случаю дня, посвященного защите интересов женщин-работниц. Harper & Row было в то время единственным издательством в Нью-Йорке, в котором был не только профсоюз, но и женская группа.
Большинство работающих в издательском деле — женщины, с низкой зарплатой и лишённые влияния. Издатели, которые для защиты свободы слова производителей порнографии вооружились штатом юристов и деньгами, не позволяют своим служащим объединяться как работникам, или как женщинам; также они не уделяют никакого внимания правам писателей на достойную оплату или на творческую независимость. Издательское дело — это дурно пахнущая, насквозь прогнившая индустрия в США. У слушавших эту речь низкооплачиваемых редакторов и мелких служащих оказалось много общего с женщиной, написавшей эту речь: данное эссе посвящено именно этому.Я благодарю женщин Harper & Row за то, что пригласили меня.
В книге «Женщины и экономика» (впервые опубликованной в 1898 году), Шарлотта Перкинс Гилман написала:
«Самка человека экономически зависима от самца. Он обеспечивает ее продовольствием.»1
Мужчины обеспечивают нас продовольствием, будь мы матерями, домохозяйками, проститутками, работницами на производстве, служащими или специалистками. Мужчины обеспечивают нас продовольствием, будь мы гетеросексуальными или лесбиянками, неразборчивыми в связях или давшими обет безбрачия, независимо от нашей расовой, этнической или классовой принадлежности. Мужчины обеспечивают нас продовольствием независимо от того, работаем ли мы ради удовольствия или за деньги. Мужчины обеспечивают нас продовольствием, живём ли мы в капиталистических странах, где мужчины контролируют промышленность, сельское хозяйство и государственную власть, или в социалистических странах, где мужчины контролируют промышленность, сельское хозяйство и государственную власть. Женщины знают, что их физическое выживание и благосостояние напрямую исходит от мужчин, будь то отцы, мужья, клиенты проституток, начальники, работодатели или государственные чиновники. Говорят, что путь к сердцу мужчины лежит через его желудок, но именно женщинам приходится отдавать сердца, чтобы избежать голода.
В системе мужского господства, которая сейчас губит нашу планету, женщины в первую очередь определены нашими репродуктивными способностями. Мы производим детей. Мы — первые производительницы продукта. Продукт — это то, что было создано человеческим трудом.**
И хотя в действительности не все женщины могут производить детей, всех женщин определяют как производительниц детей. Вот почему радикальные феминистки определяют женщин как класс лиц, объединенных общим отношением к производству (воспроизводству).
Мы трудимся и производим детей.
Исходный материал, из которого формируются дети, — это материнские плоть и кровь, питающие её вещества, сама суть её собственного физического существования. Эмбрион в буквальном смысле питается и формируется из тела матери, как если бы он был связан, петля за петлей, из её плоти и крови.
После рождения ребенка этот продукт материнского труда, созданный из исходного материала её тела, больше ей не принадлежит. Он принадлежит мужчине. Он принадлежит тому, кто не произвел и не мог произвести его. Это владение определено законом, теологией и народными обычаями; оно санкционировано государством, освящено искусством и философией, и одобрено мужчинами всех политических убеждений. Ребёнок, не принадлежащий мужчине, не имеет законного гражданского права на существование
В воспроизводстве пол и экономика принципиально неотделимы и неотличимы друг от друга. Женская физическая реальность определяется ее половой характеристикой — способностью к репродукции. Мужчина присваивает тело, которое ему не принадлежит, сеет своё так называемое семя, собирает урожай — колонизирует женское тело, отнимает его природные ресурсы, контролирует его, использует его, истощает его как может, лишает его свободы и самоопределения для того, чтобы иметь возможность продолжать разграблять его и, когда ему заблагорассудится, отправляется дальше, покорять другие земли, которые кажутся ему зеленее и привлекательнее. Радикальные феминистки называют это исключительно мужское поведение «фаллическим империализмом» и видят в нём истоки всех прочих форм империализма.
Совокупление — это то средство, при помощи которого самец покоряет самку независимо от того, является или нет оплодотворение (размножение) конечной целью. Совокупление заверяет подлинность брака, и, в браке или вне его, считается актом обладания. Собственник — это тот, у кого есть фаллос; собственность — та, у кого фаллоса нет. Общество, как в капиталистических, так и в социалистических странах (включая Китай) организовано так, чтобы гарантировать верховное право каждого мужчины иметь и трахать хотя бы одну женщину.
В совокуплении, как и в воспроизводстве, пол и экономика неразрывно связаны. В культуре мужского господства женщины считаются воплощением телесности, женщины и есть секс. Мужчина хочет то, чем обладает женщина — секс. Он может украсть его (изнасилование), убедить женщину отдать его (соблазнение), арендовать его (проституция), взять в аренду на долгое время (брак в США), или владеть им напрямую (брак в большинстве обществ). Мужчина может делать что-то или всё из вышеперечисленного, опять и опять.
Как писали Филлис Честер и Эмили Джейн Гудман в книге «Женщины, деньги и власть»:
«Это древняя драма, чудесное свойство денег — покупка женщины… Быть купленной, особенно за высокую цену или на всю жизнь, — это то, как большинство женщин узнают свою стоимость. В культуре денег их знание о себе может быть исключительно точным».2
Акт изнасилования лишает женщину всякой ценности. Изнасилование означает, что эта конкретная жертва и все женщины вообще не имеют достоинства, силы, индивидуальности, реальной безопасности. Изнасилование означает, что эта конкретная жертва и все женщины вообще взаимозаменяемы, «в темноте все одинаковы». Изнасилование означает, что любая женщина, что бы она о себе не думала, при помощи силы или запугивания может быть приведена к наименьшему общему знаменателю – бесплатной дырке», которая существует, чтобы ею пользовались.