Перевод: Сара Бендер Редакция: Светлана Куприн

До 1970-х годов дети были естественным следствием брака. Большинство женщин, способных рожать, делали это как нечто само собой разумеющееся. Императив размножения состоял из комбинации инстинкта, религиозного долга и чувства ответственности за выживание вида. Считалось неоспоримым, что любая нормальная женщина хочет иметь детей. Этот самоочевидный факт так редко подвергали сомнению, что даже относительно недавно можно было прочесть в журнале нечто вроде: «Желание иметь детей универсально. Оно возникает в глубинах нашего рептильного мозга, по той же причине, по которой мы все появились на свет — продолжение рода» [1]. Однако теперь, когда подавляющее большинство женщин пользуются контрацептивами, амбивалентность по отношению к материнству стала более очевидной, а витальные импульсы, исходящие из рептильного мозга, несколько ослабли. На самом деле, желание завести ребёнка не является ни постоянным, ни универсальным. Одни женщины хотят детей, другие больше не хотят, третьи вообще никогда их не хотели. Теперь, когда у нас есть выбор из нескольких вариантов, больше недопустимо говорить об инстинктах и универсальных стремлениях.

Муки свободы

Выбор стать матерью

Любой выбор подразумевает мотивы и последствия. Родить ребенка, значит взять на себя долгосрочные обязательства, имеющие приоритет над всеми остальными. Это самое важное решение в жизни большинства людей. Здравый смысл подсказывает, что такое решение люди тщательно обдумывают и задаются серьёзными вопросами о своей способности к альтруизму, и о том, принесет ли им удовлетворение воспитание ребёнка. Но происходит ли так в действительности?

Французское издание «Philosophie Magazine» недавно опубликовало результаты очень поучительного опроса [2]. На вопрос «Зачем заводить ребёнка?» мужчины и женщины отвечали, что:

«Philosophie Magazine» прямо указывает, что почти 48% ответов связаны с любовью, 69% с долгом и 73% с удовольствием. Самый главный мотив — гедонизм, самопожертвование не упоминается.

По правде говоря, решение завести ребенка довольно редко принимают руководствуясь рациональным мышлением, возможно даже им чаще руководствуются принимая решение не делать этого. А учитывая какое большое влияние оказывает подсознание в обоих случаях, мы должны признать, что большинство родителей не знают почему решили завести детей, их мотивы гораздо более запутанны и неясны, чем те, что показал опрос. Отсюда искушение свалить всё на основной инстинкт. На самом же деле решение в большей степени зависит от эмоциональных и социальных факторов, чем от какой-либо рациональной оценки преимуществ и недостатков. Эмоциональный фактор признают довольно часто, а вот значительному давлению со стороны семьи, друзей и общества уделяют гораздо меньше внимания. Женщина (и в меньшей степени мужчина) или пара без детей всегда кажутся аномалией, подходящей мишенью для расспросов. Как странно, у всех есть дети, а у неё/них нет! От бездетных людей всегда ждут объяснения, хотя никому не приходит в голову спросить женщину, почему она решила стать матерью (и настаивать на том, чтобы она назвала уважительные причины), даже если она абсолютно незрелая и безответственная мать. А вот людям, которые предпочли не иметь детей, не избежать ни вздохов со стороны родителей (которым отказано в удовольствии иметь внуков), ни непонимания со стороны друзей (которые хотят, чтобы все делали то же самое, что и они), ни осуждения со стороны общества и государства, которые по определению поддерживают деторождение и имеют бесчисленное множество способов наказать вас за неисполнение этого долга. Нужны сильная воля и твердый характер, чтобы не обращать внимание на давление, которое в конечном итоге накладывает стигму.

Дилемма гедониста или Материнство против Свободы

Индивидуализм и стремление к личной самореализации заставляет будущих матерей задаваться вопросами, которые раньше не пришли бы им в голову. Теперь, когда материнство больше не является главным источником самоутверждения для женщины, желание иметь детей может вступать в конфликт с другими стремлениями. Женщина с интересной работой, надеющаяся построить карьеру — хотя таких женщин меньшинство — не может не задаться вопросом, не навредит ли ребёнок её карьере? Как она будет совмещать напряженную работу с воспитанием ребёнка? Как это повлияет на её отношения с партнёром? Как ей придется перестроить домашнюю жизнь? Сможет ли она по-прежнему пользоваться своими преимуществами, и что более важно, какой частью своей свободы ей придётся пожертвовать? [3] Последний вопрос касается многих женщин, а не только тех, кто имеет профессиональные амбиции.

В цивилизации, ставящей на первое место «я», материнство — это испытание, даже противоречие. Желания, вполне законные для бездетной женщины, перестают быть таковыми, как только она становится матерью. Эгоизм уступает место самоотверженности. «Я хочу всё» превращается в «Я должна сделать всё для своего ребёнка». И в тот момент, когда женщина решается родить ребёнка для собственного удовлетворения, на смену идее о дарении приходит долженствование. Дар жизни превращается в бесконечный долг перед ребёнком, о котором ни природа ни Бог не просили и который рано или поздно напомнит, что не просил его рожать.

Чем больше свободы, тем больше обязанностей и ответственности. Для одних дети могут быть неоспоримым источником самореализации, в то время как для других — обузой. Это зависит от того, сколько женщина вкладывает в материнство и какова её способность к альтруизму. Однако, очень немногие женщины (или пары) прежде чем принять решение подсчитывают плюсы и минусы, выгоды и жертвы, на которые придётся пойти. Напротив: реальность материнства чаще всего скрыта за сияющим ореолом иллюзий. Будущие матери предпочитают фантазировать о любви и счастье и упускают из вида другие аспекты воспитания детей: усталость, разочарование, одиночество и даже депрессию с сопутствующим всему этому чувством вины.

Последние опросы матерей-француженок показывают [4], насколько плохо подготовлены многие женщины к этому потрясению. Никто не предупреждал меня, что это будет так тяжело, говорят они. «Каждый может завести ребёнка, но немногие будущие родители знают, что на самом деле это конец вашей жизни» [5] — то есть конец свободе и удовольствиям. Первые месяцы жизни ребёнка особенно тяжелы: «Кажется невозможным настолько нуждаться в этом и получать удовлетворение от этой зависимости, этой беспощадной и неизбежной тревоги» [6]. И ещё: «Он требовал грудь снова и снова, настойчиво и неотвратимо как робот, как будто был прикован ко мне, а я была прикована к телевизору… Я просыпалась, я снова засыпала, ночь сменяла день, никто не предупреждал меня, что это будет так скучно — да я бы им и не поверила» [7].

Для одной из респонденток счастье компенсирует скуку, но для других превалирующим опытом стала опустошенность, и всё о чём они могли думать — это о том, как бы вырваться обратно во внешний мир.

Материнство по-прежнему терра инкогнита. Некоторым оно приносит ни с чем несравнимое счастье и обогащает их личность. Другие изо всех сил стараются лавировать между противоречивыми требованиями. А третьи не могут приспособиться и считают свой опыт материнства провалом, хотя никогда в этом не признаются. В нашем обществе, признать, что ты не создана быть матерью, что материнство не приносит тебе удовлетворения, значит расписаться в том, что ты бездушный монстр. Тем не менее, реальность такова. Подумайте, сколько детей на любом уровне общества нелюбимы и заброшены. В 1970-х колумнистка «Chicago Sun-Times» Энн Ландерс спросила своих читателей, стали бы они родителями, если бы знали то, что знают сейчас. Из 10 000 ответов, которые она получила, 70% , как ни странно, были отрицательными [8]. В конечном счете, эти люди пришли к выводу, что жертвы, принесённые ими, были слишком велики по сравнению с удовольствием, которое они получили. Хотя эксперимент не был научным, разочарованные родители оказались больше всех мотивированы для ответа, озвучив тем самым опыт, который обычно игнорируется [9].

Материнство и связанные с ним добродетели, не являются данностью, как сегодня, так и тогда, когда оно было единственным уделом женщины. Вопреки расхожему мнению, желание иметь ребенка вовсе не гарантирует, что вы станете хорошим родителем. С одной стороны, наша вера в то, что мы принимаем решения свободно, может быть иллюзией; с другой стороны, сегодня, когда индивидуализм и «страсть к себе» [10] достигли пика, эта предполагаемая свобода налагает на женщин больше обязанностей.

Материнство усугубляет неравенство внутри пары

Из работы Эмили Дюркгейм мы знаем, что брак выгоден мужчинам и невыгоден женщинам. Спустя столетие её выводы воспринимаются несколько иначе, благодаря произошедшим небольшим изменениям, но бытовая несправедливость [11] никуда не делась: замужество всегда обходилось женщинам ценой социальных и культурных потерь, не только из-за неравного распределения работы по дому и воспитанию детей, но также из-за пагубного влияния на их карьеру и оплату труда. Сегодня женщинам наносит урон не столько сам брак (он больше не является необходимостью), сколько совместное ведение домашнего хозяйства и особенно рождение ребёнка. Совместное ведение домашнего хозяйства, явление весьма распространённое сейчас, вовсе не покончило с бытовым неравенством, хотя, как показывают опросы, для женщин оно более благоприятно по сравнению с браком, по крайней мере на ранних стадиях отношений. Именно рождение ребёнка значительно увеличивает количество времени, которое женщина тратит на домашние дела [12], в то время как мужчины-отцы, больше времени вкладывают в свою работу. Как пишет Франсуа де Сингли, «объем домашних работ — и их обоснование — определяется не столько запросами мужчин, сколько потребностями детей, подлинными или предполагаемыми. Когда дети покидают родительский дом, мы получаем квазиэкспериментальное подтверждение тому, что тяготы супружеской жизни — это по большей мере тяготы связанные с детьми.» [13].

Чем выше квалификация женщины, тем меньше домашней работы она выполняет, и тем больше вкладывает в свою профессиональную деятельность, однако, это не означает, что её партнёр выполняет больше работы по дому [14]. Как отмечает де Сингли, такие женщины тратят заработанное на оплату сторонней помощи, чего не могут себе позволить женщины с более низкой квалификацией. Социолог прокомментировал это следующим образом: «Революция в стиле жизни приблизила высококвалифицированных женщин к мужчинам, но отдалила их от своих менее квалифицированных сестёр»[15]. В то время как профессионалки склонны посвящать себя работе, иногда вовсе отказываясь от материнства, другие женщины принимают противоположное решение, особенно когда работу трудно найти или за неё плохо платят. Социальное неравенство, усугубленное неравенством полов, оказывает огромное влияние на решение женщины касательно детей.

Влияние неопределённости