Сокращённый перевод статьи "Мизогиния в дискурсе и действиях мужчин" (2003) координатора одной из программ Coriac (Коллектив Мужчин за Равноправные Отношения - Мексика) - Программа "Мужчины и Домашнее Насилие" Роберто Гарда Салас.

Эта статья представляет собой попытку отрефлексировать способ, с помощью которого мужчины выстраивают дискурс и практику насилия вокруг их связей с женщинами. Мы проанализируем, каким образом "двойная мораль" мужчин тесно переплетается с социально одобряемым мнением о женщинах, с моментами кризиса в личных отношениях мужчин и с историей их отношений с женщинами вообще.

Во-первых, мы обратимся к работам психологов и психиатров, анализирующих мужскую агрессивность, гнев и насилие: мы увидим, что стимулом для осуществления насилия являются переживания стыда, страха и боли. Во-вторых, мы проанализируем феминистскую точку зрения - а именно, концепцию гендерного насилия, - в рамках которой центром анализа являются отношения власти, в которые было преобразовано сексуальное различие между мужчинами и женщинами. С этой точки зрения, мужское насилие должно рассматриваться как возникающее с позиции власти и иерархичности маскулинного в отношении феминного: такая позиция конструирует в сознании мужчин уверенность в собственном превосходстве над женщинами, а эта уверенность, в свою очередь, находит практическое выражение в "каталоге услуг", которые женщина должна оказывать мужчине с целью формирования и поддержания его социального статуса.

Затем мы проанализируем информацию, которую нам предоставляет "Программа для мужчин, отказывающихся от насилия"… Эта информация, собранная в процессе работы с группами мужчин, показывает, что существуют два дискурсивных уровня в отношении женщин:

• "социально приемлемый", внешний дискурс, в котором мужчины выражают позитивное и/или равноправное отношение к женщинам и практически не упоминают о конфликтивных или негативных аспектах собственных отношений с ними; использованная дискурсивная конструкция "Меня зовут …, и я думаю, что женщины …"
• "жизненные переживания", внутренний дискурс, в котором мужчины передают - индивидуально и группально - личный опыт агрессии в отношении партнерш. Главным выводом из этого внутреннего дискурса является то, что мужчины меняют дружелюбную позицию в отношении женщин на прямо противоположную - мизогинную - в тот момент, когда женщина отказывается от оказания той или иной услуги, или когда статус превосходства мужчины ставится под вопрос. Смена интеллектуальной позиции - транзит от дружелюбного снисхождения к мизогинии - сопровождается переживанием болезненности, боли, не только эмоциональной, но и физической. Таким образом, удалось выявить психо-физические корреляты осуществления власти мужчинами в контесте их личного взаимодействия с женщинами.

На базе полученной информации мы сделаем несколько выводов о том, как организуется динамика осуществления власти мужчин в отношении женщин посредством дискурса и конкретных действий, и каким образом эта динамика соотносится с возможностью перемен, изменения существующего положения. Хотелось бы сделать упор на то, что мужское насилие - это комплексная проблема, которую не представляется возможным решить без того, чтобы добиться радикальных изменений в том, как сами мужчины представляют себе себя. Смена парадигмы маскулинности - это единственное, что сделает возможным отказ от насилия.

Маскулинность и насилие, совершаемое мужчинами.

Почему мужчины так часто совершают насилие? Каковы специфические характеристики насилия мужчин над женщинами и в особенности - над партнершами в личных отношениях?

Существуют "социобиологические" объяснения, в которых указывается на агрессивность, как на некоторую отличительную характеристику "самца"; однако, "в природе" не удалось выявить проявлений специфического вида агрессии самцов в отношении самок своего же вида. С более "психологических и психиатрических" позиций специфическое насилие в отношение женщин рассматривается с точки зрения патологии, подлежит медицинскому вмешательству и представляет собой скорее патологию, чем норму (Christian Zaczyk).

Углубляясь в психологическую перспективу, Даттон (Donald Dutton) утверждает, что мужчины, прибегающие к насилию, подвержены пост-травматическому стрессовому расстройству (ПТСР), так как в детстве были подвергнуты "глобальным атакам на их личность, унижениям, стыду и смущающим ситуациям, когда родители часто унижали их публично и/или подвергали немотивированным наказаниям. Также им говорили, что "они никогда ничего не добьются". Даттон полагает, что такой опыт формирует у мужчин констелляцию стыда, униженности и гнева, но под гнетом социального мандата хранить молчание, мужчины переносят свой эмоциональный негатив на женщину, состоящую с ним в личных отношениях. Это происходит, потому что "в нем (в мужчине) есть изнанка гнева и стыда, которые у него нет возможности выразить. По крайней мере, до тех пор, пока у него не завязываются интимные отношения, - тогда появляется контекст эмоциональной уязвимости, грозящей дестабилизировать с трудом поддерживаемое равновесие, разоблачить тщательно смастеренный образ... Женщина угрожает проникнуть в его внутренний мир и увидеть его и его стыд без макияжа. Тогда, к его удивлению, появляется гнев. Он чувствует его как ноющее раздражение или как гигантскую волну бешенства. … это напоминает ему о тех страданиях, которые он постарался забыть. Вследствие этого, он винит женщину. Если это происходит с двумя-тремя женщинами, то он винит уже не конкретную женщину, а всех женщин скопом. Его личные изъяны рационализируются в терминах мизогинии. Эта мизогиния подпитывает сама себя и увеличивает его гнев, направленный на женщин".

Даттон классифицирует мужчин-агрессоров на психопатов, гипер-контролирующих и циклических (эмоционально неустойчивых); самым распространенным является тип циклического агрессора (см. цикл насилия ), специфической формой взаимоотношений в семье/паре для которого является домашнее насилие (якобы из-за чувства уязвимости, возникающего в интимной ситуации). Даттон отмечает, что циклические агрессоры испытывают чувства стыда и отрицательно относятся к собственным актам насилия; получается, что большинство этих мужчин сознательно не желали бы осуществлять насилие, но "темные секреты" в подвалах их бессознательного вновь и вновь толкают их на совершение насилия.

Можно сказать, что как социобиологические, так и психологические и психиатрические направления в изучении мужского насилия совпадают в том, что фундаментом этого насилия и мизогинных убеждений/репрезентаций является социализация в терминах насилия и в обстановке насилия, формирующих у мужчин чувства униженности и стыда, которые затем выражаются ими в форме насилия в отношении женщин. Также считается, что агрессивность имеет негативное влияние на физическое и ментальное здоровье мужчин, а агрессия в отношении партнерши может рассматриваться либо как патология, либо как выражение чувства эмоциональной уязвимости, которую мужчины чувствуют в отношении женщин, в особенности - в интимных отношениях. В любом случае, мужчине необходимо оказать медицинскую и психологическую помощь.

Но что же говорит нам гендерная перспектива о насилии в отношении женщин? - Теория гендерного угнетения говорит нам о том, что женщины живут как подчиненные, моделируемые, запуганные, используемые с помощью контроля и абъюза со стороны мужчин. Этот контроль сконцентрирован на теле и субъективности женщин, где - в символической форме и с помощью прямых актов агрессии - и осуществляется угнетение. В феминизме существует несколько течений, объясняющих гендерное угнетение:

• психоаналитические течения, которые утверждают, что людям свойственны "природные импульсы", которые, посредством гендерной социализации превращаются в различия между мужчинами и женщинами. В этом процессе дифференциации девочек ориентируют на развитие "импульсов", направленных на заботу о других, а мальчиков ориентируют на развитие агрессивных и доминантных импульсов. Мальчиков чаще подвергают наказаниям и дурному обращению со стороны старших (родителей), так как существует некий идеал маскулинности, который стараются достичь с помощью причинения страданий. Таким образом, "агрессивное поведение мужчин представляет собой ответ на опыт дурного обращения: мужчины более агрессивны, так как отношение родителей к ним было более агрессивным, а своей враждебностью мужчины пытаются воспроизвести активно ситуации, которым им пришлось пережить пассивно". Жестокое отношение к мальчикам сторицей вознаграждается, когда те становятся мужчинами, то есть, когда общество одобряет и позволяет им иметь доступ к власти, к любви и к эмоциональной поддержке женщин. Противоположно этому, женщины наказываются, и на них накладываются еще большие ограничения, если они пытаются получить доступ к власти, к любви и к эмоциональной поддержке мужчин. Таким образом, "мужчины отчуждают и присваивают себе заботу и любовь женщин (которые являются не только специфическими "продуктами", но и основой социального статуса), не предоставляя взамен того же".
• радикальный феминизм, который утверждает, что гендерное угнетение представляет собой форму удержания контроля над женщинами (в особенности, над их телами, мыслимыми мужчинами как универсальный ресурс), так как способом такого контроля является - в конечном счете - насилие.
• феминизм третьей волны указывает на переплетение гендерного и иных типов угнетения (классового, расового): как женщины, так и мужчины стремятся к самореализации, но гендер, раса, нормированная сексуальная ориентация и социальный класс угнетает их как в общей, так и в специфической формах. Насилие мужчин в отношении женщин возникает в социальном конструировании гендерных различий, в результате которого мужчины получают как компенсацию в виде доступа к привилегиям власти, так и особое эмоциональное воспитание, позволяющее игнорировать и замалчивать их опыт эмоциональной боли. С другой стороны, женщинам разрешено выражение эмоций, но запрещен - и наказывается - доступ к привилегиям власти.

Именно радикальный феминизм и феминизм третьей волны разработали понятие гендерного насилия, специфического вида насилия - в отношении женщин. Размышляя над проблемой домашнего насилия, агрессия в отношении женщин рассматривалась комплексно с проблемами насилия в отношении детей, престарелых, инвалидов, сексуального насилия над детьми. В результате стала ясной общая база абъюза в семье (в личной сфере): это конфликт между равными людьми, находящимися в ситуации неравного распределения власти, когда наделенный властью (мужчина) решает разрешить "конфликт" с помощью насилия, наказания или физического, психического и эмоционального уничтожения другого (ой); причем эта другая мыслится не просто "отличающейся", но и враждебной, а значит - угрожающей.

Для феминизма третьей волны, картина мира, где отличие автоматически подменяется неравенством, и где другой (другая) автоматически воспринимается как враг, является специфически мужской картиной мира. Так, домашнее насилие является фундаментально мужским и находится в сцеплении с другими формами насилия в отношении женщин: харрасмент, трудовая экономическая дискриминация (меньшая зарплата за одинаковую работу), ограничение или запрет на доступ к ресурсам, бедность и т.д. Ответственность за насилие ложится на мужчин, но это не означает, что остальное общество не принимает участие в поддержании и воспроизведении мужской модели насилия: когда "другой(ая) мыслится как низший, угрожающий, враждебный " (феномен каскадирования насилия, когда женщины в семье осуществляют насилие в отношении детей, например).

Раскрытие, изучение феномена гендерного насилия позволило отрефлексировать всю социально-историческую структуру общественных отношений, в рамках которых мужчины систематически осуществляют злоупотребление властью в отношении женщин, и этот абъюз напрямую связан с построением мужской личностной идентичности и концепции маскулинности. В этом смысле, "воспитать мужчину" означает воспитать в человеке умение преобразовывать половое различие в систему гендерного угнетения. Таким образом, мизогиния - это не просто дискурс мужчины, "которому плохо", и у которого наличeствуют эмоциональные проблемы в силу пережитых в детстве травм; мизогиния - это социальная практика, которая присутствует в культуре, в социальных нормах и институтах. Мизогиния сливается с тем, что считается "нормальным" в отношении мужчин к женщинам, сама становится такой нормой, в ней всегда имплицитно присутствует угнетение женщин. Маскулинность, образованная и структурированная мизогинией, представляет собой комплекс "практик, символов, идей, ценностей и убеждений", которые, хотя и имеют отношения к мужчинам, направлены в основном на дифференциацию, выделение и стигматизацию всего "феминного", иерархизацию отношений с женщинами.