Авторка: Марина Гранатштейн

Это пост о моем опыте в гимназии 610, где я училась до 1999 года. Мой самый длинный пост в ФБ. В нем будет ответ на исходящий от гимназии нарратив, связанный с вскрывшимися сексуальными злоупотреблениями детьми (в конце текста), две личные истории – одна история передоза и одна - асоциальности; а также рассуждения о том, как влияет на детей система сортировки в «элитном» образовании. Если вам не интересны личные истории, просто их промотайте. Как-то так.

Сразу замечу: я не знаю почти ничего о том, как учатся в гимназии 610 сейчас ( UPD с тех пор, как началось это обсуждение, я уже узнала гораздо больше) Более того, меня это в здоровом смысле не интересует. Моя история о прошлом, которое, как я поняла, продолжается в настоящее. И предназначен этот пост вовсе не для родителей нынешних учеников, а скорее для тех, кто, как и я, вышел из системы «элитного» школьного образования со странными, непроясненными чувствами. С вопросом: а что это, собственно говоря, вообще было?

Почему именно сейчас? В начале этого года я участвовала в обсуждениях школы в локальном комьюнити, и человек, близкий к гимназии, произнес одну очень важную, очень значимую фразу. Эта фраза была - «так и было задумано». Уже тогда я поняла, что стоило бы написать о своем опыте, но я боялась погружаться и боялась последующей реакции, поэтому медлила.

Чуть позже я узнала, что один из моих преподавателей серийно злоупотреблял доверием учениц, что «звоночки» и прямые свидетельства, указывавшие на это, были пропущены или не замечены, и что вскрылась ситуация только спустя много лет. UPD 6 октября об этом вышла статья на mr-7.ru, "Он выбрал из всех именно меня"

И совсем недавно, чуть больше месяца назад, двое моих друзей написали посты: моя подруга – пост об истории с сексуальным абьюзом, мой друг – пост с перечислением нескольких (не самых приятных) воспоминаний о школе двадцатилетней давности, в числе которых была и моя личная история. На меня повлияли не сами посты, а комментарии к ним, исходившие от окологимназической тусовки. Комментарии к посту друга со словосочетаниями «сопли о прошлом». Комментарии о том, что у взрослых состоявшихся людей не должно быть претензий к школе. Комментарии о том, что вспоминать о чем-то нехорошо, потому что это (не совсем понимаю механизм) может расстроить невинных, порядочных людей. В этом я увидела систему и поняла, что она стоит того, чтобы о ней поговорить.

Так вот, я бы сейчас не писала того, что собираюсь написать, если бы не вы.

Поехали.

ПЕРЕДОЗ

Я пришла в гимназию в 1993 немного занудным, педантичным, викториански скромным и стыдливым, академически ориентированным ребенком, который учился на одни пятерки, читал по 10-12 часов в день и самостоятельно освоил английский, чтобы попасть в «сильную» группу. Часть седьмого и восьмого класса я пропустила, потому что лежала в больнице, что, к счастью, не помешало мне вернуться в школу в девятом и нагнать программу. В девятом классе все было более-менее хорошо (кроме неконтролируемо ухудшавшейся ситуации с математикой, которую я объясняла для себя отсутствием способностей), но вот в десятом что-то пошло не так. Я сама не понимала, что происходит, просто почему-то двоек становилось все больше, они множились в геометрической прогрессии. И, как над всеми двоечниками, неудачливыми гимназистиками, надо мной нависла угроза исключения из школы.

Поясню для людей со стороны, которые, может быть, прочитают этот пост. Угроза эта была вполне реальная: в классе на год старше к концу учебы осталось человек пятнадцать, многие из моих друзей постоянно болтались «на вылете», или их уже успели исключить по той или иной причине.

Я не могу сказать, что «боялась» исключения, скорее я физически не могла представить себе существование вне гимназии, как не можешь представить, что тебя переселят на Марс. Исключение казалось чем-то вроде выброса через шлюз в космос без скафандра (этому ощущению не мешало даже то, что у моих «отбракованных» друзей в новых школах дела шли значительно лучше, чем у меня самой). Терять привычный коллектив может быть страшно, особенно если у тебя еще остались там друзья и симпатичные тебе учителя, особенно если долгие годы до этого ты верил, что учишься в «лучшей школе города или даже страны», куда и попадают только «лучшие», не такие, как «обычные люди».

Я очень старалась удержаться. Домашних заданий было очень много, в основном они почему-то делались мной по ночам, и все равно доделать все как следует я не успевала. Спала я все меньше и меньше, вскоре стало нормой, что на уроках у меня двоится в глазах, а на некоторых из них я неконтролируемо отключаюсь каждые пятнадцать-двадцать секунд.

Я не помню, чтобы кто-то спрашивал, почему я раньше училась «прилично», а теперь перешла в категорию злостных двоечников. Я не смогла бы ответить на этот вопрос, потому что не понимала этого сама.

Зимой мне дали испытательный срок, который я, видимо, прошла (потому что тогда меня не выгнали), но к концу весны все опять стало очень, очень плохо. Проблемы со сном усиливались. Я уже давно почти не читала программу по литературе и вообще крайне слабо понимала что происходит на уроках, тест айкью, как сейчас помню, показал 95. Один из важных экзаменов я завалила, впереди была пересдача. Я была уверена, что знаю недостаточно, наверняка не справлюсь, и пыталась компенсировать это тем, что сидела за уроками по ночам. Чтобы не хотелось спать, я ела растворимый кофе ложками из банки.

Где-то через неделю или две такого житья (почти без сна), в день экзамена, я пришла в школьный туалет и встретила подругу, у которой была пачка димедрола. Мне показалось, что съесть его – это хороший вариант немного успокоиться и расслабиться. Нужно было обязательно успокоиться и расслабиться, а еще мне хотелось сделать что-то отчаянное – вот что угодно. Я не помню, с какими мыслями доедала эту пачку, но понимаю, что была не совсем вменяема еще до того, как взяла ее в руки.