Эта книга расскажет о том, как в последние десятилетия произошла индустриализация и глобализация проституции, а также о механизме нормализации этого явления в общественном дискурсе.
Проблема проституции не теряет актуальности. Феминистки второй волны были твердо уверены в том, что проституция — это признак и пример угнетения женщин, которые исчезнут, как только женщины достигнут равенства. Несмотря на это, в конце ХХ века проституция превратилась в процветающий и невероятно прибыльный сектор мирового рынка. Такое бурное развитие поражает, особенно если принять в расчет то, что на протяжении предыдущих двух столетий проституция рассматривалась феминистками как основополагающая модель женского угнетения (Jeffreys, 1985). Кейт Миллетт писала в 1970 году, что проституция была «парадигмой положения женщин в обществе», сводившим женщину к «пизде» (Millett, 1975). Феминистки 1960-х и 1970-х рассматривали проституцию как наследие традиционных патриархатных обществ, которое должно было исчезнуть с первыми победами женского движения за равноправие. Как писала Миллет, проституция — это «живое ископаемое», старинная форма рабства, существующая в современности. Тем не менее, в конце ХХ века различные силы объединились, чтобы вдохнуть новую жизнь в эту «вредоносную культурную практику» проституции (Jeffreys, 2004). Главной силой стала новая экономическая идеология и практика современности — неолиберализм, — в которой «сексуальная свобода» смешалась с идеей свободного рынка, чтобы воссоздать проституцию в виде узаконенной «работы», лежащей в основе национальных и международных секс-индустрий. В этой книге анализируются процессы, при помощи которых проституция индустриализировалась и глобализировалась в конце ХХ и в начале ХХІ веков. Здесь утверждается, что растущий рыночный сектор секс-индустрии следует понимать, как коммерциализацию женского угнетения, и предлагаются пути, с которых может начаться противостояние глобальной секс-индустрии.
До 1970-х годов в международном законодательстве существовал консенсус в подходе к вопросу проституции: ее не следовало легализировать или иначе институционализировать в отдельных государствах. Это соглашение было достигнуто в ходе успешной международной борьбы женских и других групп против практики государственного регулирования проституции, существовавшей с конца 19-го века (Jeffreys, 1997). Давление усилилось с созданием в период между двумя мировыми войнами Комитета Лиги Наций по торговле людьми, и увенчалось Конвенцией по борьбе с торговлей людьми и эксплуатацией проституции третьими лицами (1949). В этой конвенции проституция определялась как действие в корне несовместимое с человеческим, а содержание публичных домов объявлялось преступлением. Даже в странах, не подписавших этот документ, сутенерство, сексуальная эксплуатация и сводничество рассматривались как незаконные действия.
На протяжении неолиберальных 1980-х всеобщее неодобрение проституции отступило, и начался процесс, превративший сутенеров в респектабельных предпринимателей, потенциальных членов Ротари Клуба. Содержание борделей было легализировано и превращено в «сектор рынка» в Австралии, Нидерландах, Германии, Новой Зеландии и некоторых других странах, стриптиз стал обыкновенной частью индустрии «досуга» или «развлечений», а порнография стала настолько приличным бизнесом, что корпорации вроде General Motors включают порно-каналы в свои активы. В то время, как небольшая часть индустрии стала легальным, уважаемым и прибыльным сектором рынка, бо́льшая часть проституции, как в западных странах, легализировавших ее, так и в остальном мире, осталась нелегальной и крайне прибыльной для организованной преступности сферой.
В этой книге рассматриваются практики, при помощи которых деньги или товары обмениваются на сексуальный доступ мужчин к телам женщин и девочек. В эти практики мы в первую очередь включаем проституцию, в которой мужчины посредством платы или пользуясь другими преимуществами, получают право использовать тела женщин и детей. И хотя мужская проституция, которой пользуются другие мужчины, является небольшой частью этой индустрии, мы не будем останавливаться на ней в деталях (см. Jeffreys, 1997). В это определение мы также включаем формы брака, при которых девочек и женщин обменивают между патриархальными семьями за деньги и товары, включая детский и насильственный брак, или через плату агентствам, поставляющим невест по почте. Порнография входит в это определение, потому что она отличается от проституции только тем, что процесс сексуального насилия над женщинами снимают на видео. Но она также подразумевает плату за сексуальный доступ к девочкам и женщинам. Стриптиз включен не только потому, что в стриптиз-клубах проституируют женщин, но также потому что он включает сексуальное использование женщин, даже без прикосновения. Практики, о которых мы здесь говорим, подпадают под определение «сексуальной эксплуатации», которое было дано в Проекте конвенции против сексуальной эксплуатации ООН в 1991 году:
«Сексуальная эксплуатация — это практика, при помощи которой индивид(ы) получает(ют) сексуальное удовлетворение, материальную прибыль или иную выгоду путем злоупотребления сексуальностью других, отказывая им в человеческом праве на достоинство, равенство, автономность, физическое и ментальное благополучие» (дискуссию по этому проекту смотрите в Defeis, 2000).
«Сексуальная эксплуатация» подразумевает также практики, не включающие денежный обмен, такие, например, как изнасилование. Однако в этой книге мы сосредоточимся на коммерческой сексуальной эксплуатации, в которой основным методом власти, применяемым для получения сексуального доступа к девочкам и женщинам, является экономическое принуждение, хотя в этот процесс могут быть вовлечены другие формы, такие как грубая сила, похищение и обман.
Эта книга расскажет о том, как в последние десятилетия проституция индустриализировалась и глобализировалась. Под индустриализацией мы понимаем процесс изменения традиционных форм организации проституции под влиянием экономических и социальных сил. Под их действием проституция принимает форму масштабной и нормализированной индустрии, консолидируется и превращаются в часть мейнстримной корпоративной сферы. Проституция трансформировалась из нелегальной, сравнительно небольшой, зачастую локальной и социально порицаемой формы насилия над женщинами в прибыльную легальную или одобряемую индустрию международного масштаба. В государствах, легализировавших проституцию, в индустриализированных публичных домах сотни женщин работают под надзором и контролем государственных служб (M. Sullivan, 2007). В некоторых частях Азии индустриализация проституции состоялась в форме создания гетто в городах или даже целых городов, предназначенных для проституирования женщин. Одно из таких узконаправленных поселений — портовый город Даулатдия (Daulatdia), который находится в Бангладеш и был создан около 20 лет назад. Сейчас в нем 3000 мужчин ежедневно используют 1600 женщин (Hammond, 2008). В этой книге также рассматривается глобализация проституции, исследуются способы интеграции глобальной секс-индустрии в международную политическую экономию. По мнению Кэйтлин Бэрри, начиная с 1970-х «самыми драматическими изменениями в проституции стали ее индустриализация, нормализация и глобальное распространение» (Barry, 1995, p. 122). Результатом индустриализации проституции стал «глобальный рынок с многомиллионными оборотами, с национальными и международными структурами, который включает в себя как высокоорганизованный траффикинг, так и другие формы (сексуальной эксплуатации женщин — прим. переводчицы), менее формальные и более диффузные» (Barry, 1995). Доклад МОТ 1998 года содержит доказательства того, что в настоящее время проституция организована на качественно новом уровне и в значительной степени интегрирована в национальные экономики начиная с 90-х годов двадцатого века. Лин Лим. Лим комментирует:
В некоторых странах Юго-восточной Азии проституция претерпела изменения в последнее время. Масштабы проституции увеличились настолько, что мы можем говорить о проституции, как о составной части экономики, социальной и политической сферы этих стран. Секс-бизнес превратился в индустрию и прямо и косвенно способствовал развитию трудового рынка, увеличению национального дохода и экономическому росту в целом (Lim, 1998).
В целом в докладе даётся положительная оценка вкладу секс-индустрии в развитие национальных экономик и приводятся аргументы в пользу признания проституции законным видом бизнеса ввиду её рентабельности, даже если правительства стран не захотят зайти настолько далеко, чтобы легализовать проституцию.
В настоящее время проституция превратилась в важный сектор национальных экономик, хотя оценить обороты национальных секс-индустрий сложно из-за того, что они действуют, как правило, в сфере теневой экономики. Индустрия проституции развита лучше и более укоренена в тех странах, где армия имела масштабную структуру публичных домов, как США и Япония в тридцатых и сороковых годах двадцатого века, а также в тех странах, где она была отлажена до точности индустриального механизма, как в Корее, на Филиппинах и в Таиланде (Moon, 1997; Tanaka, 2002). По приблизительным подсчётам МОТ от 2% до 14% женского населения занято в проституции на Филиппинах, Малайзии, Таиланда и Индонезии. Корейское правительство в 2002 году подсчитало, что приблизительно миллион женщин в стране на тот момент были заняты в проституции (Hurt, 2005). Считается, что в этой стране проституция составляет 4,4% ВВП, больше, чем лесное хозяйство, рыболовство и сельское хозяйство вместе взятые (4,1%). При этом отмечается, что данные подсчёты достаточно скромны, так как учитывают далеко не все формы проституирования женщин. Также считается, что процент женщин, занятых в проституции может составить от 1% до 6% или до 10% от общего числа женского населения в стране. В Голландии, где проституция легализирована, предполагается, что она составляет 5% ВВП страны (Daley, 2001). В Китае особенно заметен взрывной рост проституции с момента рыночной переориентации экономики страны в 1978 году, если принимать во внимание, что этот рост случился буквально на пустом месте, так как ранее проституция в Китае была под запретом. Считается, что только в Пекине число проституированных женщин составляет от 200 до 300 тысяч, а в целом по стране — от 10 до 20 миллионов (Zhou, 2006). По примерным подсчётам проституция в Китае составляет 8% экономики, с оборотом примерно 700 миллиардов долларов в год.
Глобализация секс-индустрии обеспечивает существование проституции в глобальной экономике во множестве форм. Траффикинг женщин в целях сексуальной эксплуатации в настоящее время стал оцениваемой величиной для национальных экономик, например, по размерам денежных переводов, посылаемых женщинами в свои страны. Некоторые правительства, как например, филиппинское, непосредственно способствовали развитию траффикинга в стране, организуя обучение женщин, предназначенных к выезду. В 2004 году, филиппинские женщины, вывезенные в Японию, прислали в страну денежных переводов на сумму 258 миллионов долларов, при этом общая сумма денежных переводов всех филиппинских мигрантов составила 8 миллиардов 500 миллионов долларов, 10% от общей цифры денежных поступлений в страну (McCurry, 2005). В 2004 году в Японию въехали 80 тысяч филиппинок с шестимесячными визами для работы в секторе развлечений, из этих женщин 90% были заняты непосредственно в проституции. Глобализация позволяет североамериканской индустрии порнографии, компаниям стриптиз-клубов типа Spearmint Rino и Hustler, а также организованной преступности, всегда связанной с этим типом бизнеса, получать свои прибыли во многих странах. Spearmint Rino раньше был одним из клубов Мельбурна, его купила американская компания Hustler, принадлежащая Ларри Флинту, назначив управляющим Максина Фенсома, местного мельбурнского сутенёра. В газете The Sunday Age по этому поводу была напечатала хвалебная статья, в которой сообщалась, что Фенсом и североамериканские знаменитости жанра «кино для взрослых» работают сообща над созданием национальной австралийской секс-индустрии с центром в Мельбурне, способной производить «порно гонзо» — самое унизительное и насильственное — для североамериканского рынка, начиная с фильма «Aussie f… fest» (Halliday, 2007).
Секс-индустрия экономически выгодна не только владельцам публичных домов и стриптиз клубов, но также современным респектабельным компаниям по производству порнографии. Многие субъекты национальных экономик получают выгоду от развития секс-индустрии, и это позволяет закрепить позиции проституции в экономических структурах стран (Poulin, 2005). Туристический сектор, отели, авиалинии получают выгоду от проституторского туризма, а также от проституторского бизнес-туризма. Получают свою долю от секс-индустрии и водители такси, перевозящие клиентов в публичные дома и стриптиз-клубы. Кроме того, бенефициарами секс-индустрии являются частные охранные предприятия, администраторы стриптиз-клубов, гримеры и костюмеры. Также к бенефициарам секс-индустрии следует отнести рекламные агентства, изготовляющие рекламу алкогольных напитков для клубов. Доход получают и компании, производящие эти алкогольные напитки: известно, например, что производители виски Chivas Regal и Johnnie Walker получают прибыль непосредственно от публичных домов в Таиланде; по мнению шотландской газеты Daily Record, таким образом они непосредственно участвуют в продвижении детской проституции и поддерживают тайских мафиозных баронов, заправляющих в тайской секс-индустрии (Lironi, 2005). Увеличение прибыли Chivas Regal на 12% в 2004, в одном из докладов было объяснено ассоциированием фирмы с тайскими публичными домами. Эта прибыль явилась прямым результатом торговли женскими телами на рынке, хотя женщины, как мы увидим дальше, также получили от этой прибыли небольшой процент.
Глобализация секс-индустрии означает, что женские тела уже не находятся в национальных границах отдельных стран. Траффикинг, проституторский туризм и бизнес почтовых жён подтверждает, что тяжелейшее неравноправие способно преодолевать государственные границы, поскольку женщин из бедных стран могут купить с сексуальными целями мужчины из богатых стран (Belleau, 2003). В 20 веке появилась новая форма колониализма — проституирование женщин из бедных стран мужчинами из богатых стран. В качестве примера можно привести индустрию купли-продажи жён по почте из стран Латинской Америки в США. То же самое происходит с филиппинскими «жёнами» в Австралии. Сексуальная эксплуатация на международном уровне также осуществляется через индустрию проституторского туризма. Частью таких турпоездок, организуемых как на государственном уровне, так и в частном секторе является купля-продажа женщин состоятельными клиентами в местах так называемого «секс-туризма». Таким образом мужчины (из стран «первого мира» — прим. переводчицы) компенсируют себе эрозию собственного социального статуса у себя на родине, где женщинам удалось пробить себе определённые пути к равноправию. В этом случае мужчины ищут в бедных странах, покупают и импортируют женское подчинение. Этот импорт в настоящее время является глобальным, осуществляется через крупномасштабный траффикинг женщин из бедных стран разных континентов в более богатые страны, например, из Северной Кореи в Китай и в страны, куда направляется сексуальный туризм, такие как Германия и Голландия. Через интернет американским мужчинам-пользователям предоставляются услуги эротических чатов, где они могут выбрать женщин из разных более бедных стран (Lane, 2001). Эта интеграция секс-индустрии в глобальную капиталистическую систему до сих пор не была достаточно изучена, а то, как этот факт влияет на статус женщин в целом и на функционирование общественных структур, до сих пор даже не вызывало интереса.
Новые технологии, доступность авиатранспорта способствовали тому, что в настоящее время не составляет труда перемещать как проституированных женщин и девушек, так и клиентов, — это привело к масштабной интернационализации секс-индустрии. Так же, как интернет способствовал развитию проституторского туризма, он послужил и увеличению, распространению и взаимному пересечению различных секторов секс-индустрии (см. бизнес купли-продажи жён по почте). Качественная видеосвязь и интернет способствовали развитию глобальной сверхрентабельной индустрии онлайн-порно, в котором женщины из бедных стран по заказу мужчин-клиентов из богатых стран совершают половые акты на камеру, включая трансляции в реальном времени (Hughes, 1999). Хотя технологии подачи женского тела покупателю изменились и усовершенствовались, вагина и другие части тел женщин по-прежнему являются «сырьём проституции» и «традиционной технологией», которые не подвержены никаким изменениям. Вагина превратилась в центр индустриального процесса, несмотря на неустранимые издержки, связанные с использованием третьими лицами внутренностей женского организма: боль, кровотечение, изъязвления, беременность, ЗППП, а также с издержками психологического типа, связанные с использованием мужчинами женских тел в качестве предметов, с помощью которых можно получить удовольствие.
Проституция глобализовалась в том числе и за счёт процессов экономического развития в тех странах, где ранее экономика находилась на уровне выживания. Проституция, как в целом, так и отдельные её формы экспортируются из одной бедной страны в другую, в те места, где происходит процесс индустриального развития, например, в Новую Гвинею и на Соломоновы острова (Wardlow, 2007; UNESCAP, 2007). Одновременно с развитием добывающей промышленности и индустрии услуг в качестве новых способов колониальной эксплуатации иностранные компании также организуют в этих местах индустрию проституции для обслуживания трудящихся масс. Индустрия проституции сильно повлияла на местные культуры и на традиционные локальные способы организации отношений между мужчинами и женщинами. Подобная практика, например, имела место на территории Австралии в 19 веке, когда туземных женщин и женщин, привезённых из Японии, использовали для сексуального обслуживания мужчин, занятых в экспроприации земель у аборигенов и в организации на этих землях добывающей промышленности и скотоводства (Francés, 2007).
Традиционный взгляд на международную политику не включает в себя рассмотрение секс-индустрии как чего-то тревожащего, как не включает и никаких вопросов, связанных с женщинами и девочками. Феминистская теория в последние десятилетия смогла продвинуть гендерные вопросы в повестку международной политики и в частности, в повестку отношений между странами. В 80-х годах 20 века Синтия Энлоу стала первой, кто своими работами о милитаризме и военной проституции идентифицировала проституцию как часть повестки международного феминизма (Enloe, 1983). Более современные феминистские тексты на темы международной политики заострили внимание на траффикинге женщин и на секс-туризме, например, работы Яна Петтмэна (Pettman, 1996). Однако феминистские работы в области международной политической экономии обычно игнорируют тему проституции или же выражают на этот весьма двусмысленную и проблематичную точку зрения на проституцию как на репродуктивный и «социально необходимый» труд (Peterson, 2003). Траффикинг женщин стал темой большого числа исследований, опубликованных в последние десять лет (Farr, 2004; Monzini, 2005), но другие аспекты секс-индустрии, такие как порнография, не были рассмотрены с точки зрения их глобализации. Единственной книгой, в которой секс-индустрия рассматривается как одно глобальное целое и с позиций политической экономии, стала крайне полезная работа Ричарда Пулена «Глобализация сексуальной индустрии» (Richard Poulin, La mondialisation des industries du sexe, 2005).
В течение последних двадцати лет под влиянием процесса общественной нормализации проституции язык, используемый в академических исследования и в нормативных политических актах, значительно изменился. Даже феминистские исследовательницы и активистки используют в настоящее время этот новый язык, состоящий главным образом из эвфемизмов, и в котором сам термин «проституция» уже практически не используется. В соответствие с некоей договорённостью с группами, продвигавшими в 80-е годы понятие «секс-работы», в настоящее время в отношении проституции применяется именно этот термин, который предполагает точку зрения на проституцию как на один из видов легальной трудовой деятельности (Jeffreys, 1997; Jeness, 1993). В дальнейшем я буду называть «лобби секс-работы» тех, кто продвигает идею о проституции как о секс-работе, которая должна рассматриваться наравне с любым другим видом трудовой занятости. Именно эта позиция является фундаментом запросов на нормализацию и легализацию проституции: мужчины, покупающие женщин, определяются с этой позиции как «клиенты», что нормализует практику проституирования, как если бы оно было одним из видов потребления, ничем не отличающимся от других. Те, кто администрирует публичные дома и другие виды проституторского бизнеса и наживаются на нём, определяются в новом языке как «поставщики услуг», по крайней мере в стране и штате, где я проживаю (австралийский штат Виктория).