Траффикинг как способ удовлетворения мужского спроса на проституируемых женщин. Аргументация сутенерского лобби по оправданию траффикинга.
В последнее десятилетие правительства стран всего мира признали важность проблемы, которую представляет собой траффикинг женщин для проституции. Хотя траффикинг преследует различные цели, 87% женщин и детей из траффикинга оказываются жертвами сексуальной эксплуатации (UNODOC, 2006). Торговля женщинами и детьми обеспечивает спрос во всех сферах секс-индустрии: публичных домах, уличной проституции, эскорте, стриптиз-клубах, порнографии, военной проституции и проституторском туризме. Основным способом удовлетворения спроса в национальных и глобальной секс-индустриях является траффикинг женщин и девочек, которых принуждают работать за долги. Согласно подсчётам ООН (Correspondents in Vienna, 2006), траффикинг представляет собой бизнес с годовым оборотом в 31 миллиард долларов США. Для глобальной секс-индустрии траффикинг является проблемой в том смысле, что он портит ей имидж. По мере того, как за последние десять лет масштабы и жестокость этой практики становились известными широкой публике, благодаря усилиям Комитета ООН по делам женщин, Коалиции против торговли женщинами и благодаря появлению соответствующих материалов в СМИ, стало труднее продвигать проституцию как обыкновенную работу и как респектабельный сегмент рынка. Результатом этого беспокойства стал Протокол по предотвращению, искоренению и криминализации торговли людьми, особенно женщинами и детьми (2000), а также Конвенция ООН против международной организованной преступности (2000), известный как Палермский протокол, а также ряд работ, на основании которых были разработаны национальные и международные законы, тренинг-программы, системы документации и исследования. Однако в поддержку женщин-жертв траффикинга было вложено гораздо меньше средств (Zimmerman, 2003). Интерес со стороны правительств вызван тем, что они рассматривают траффикинг как часть «организованной преступности», как проблему безопасности и контроля. Для феминисток траффикинг — это часть глобальной проблемы гендерного насилия. Ни одна из принятых мер не привела к решению проблемы траффикинга, масштабы которого быстро растут (Ribeiro & Sacramento, 2005; Savona & Stefanazzi, 2007).
Из исследований траффикинга и проституции в Европе можно сделать вывод, что проблема траффикинга и проституции тесно взаимосвязаны: большинство женщин, которых проституируют в городах Западной Европы, оказались там через торговлю людьми. Правительства некоторых европейских стран, таких как Болгария, Чехия, прибалтийские страны отказываются легализовать проституцию именно потому, что понимают, что легализированная проституция ведёт к росту траффикинга, а правительство Норвегии обещало перенять шведскую модель криминализации клиента (Cook, 2007; Arftenposten, 2007).
Этот поворот событий бросил вызов сторонникам легалайза, тем, кто желал бы, чтобы проституция считалась обыкновенной работой, легальной и пользующейся общественным одобрением. Сторонники легалайза пытаются решить эту проблему разными способами. Организации в защиту секс-работы, такие как Network of Sex Work Projects (NSWP) и защитники легалайза в академических кругах работают на приуменьшение и сокрытие проблемы траффикинга и утверждают, что в проституции очень мало женщин, которых принуждают или обманывают, и что даже те, чьё пребывание в траффикинге очевидно, могут легко оправиться от этого опыта и сделать приличную карьеру в проституции (O’Connell Davidson, 2006). Из-за необходимости сделать траффикинг презентабельным, защитники легалайза применяют новояз: так, торговля женщин с целью их проституирования превращается в «трудовую миграцию» (Jeffreys, 2006), женщины, попавшие в траффикинг и принуждаемые к проституции за долги, становятся «работницами по контракту» и даже, в головокружительной постмодернистской гиперболе: «отважными перебежчицами государственных границ» и «космополитками» (Agustín, 2002).
Торговля людьми в целях сексуальной эксплуатации имеет давнюю историю. Как мы видели в первой главе, молодых японок перевозили в страны ЮВА, Тихоокеанский регион и Австралию ещё в середине 19 века (Francés, 2007; Tanaka, 2002). Торговля женщинами также обеспечивала японскую систему «женщин для военного комфорта». К концу 19 — началу 20 века международная обеспокоенность проституцией и траффикингом вылилась в подписание ряда международных соглашений, в работу на постоянной основе неправительственных организаций в национальных и международных рамках и в организацию специального комитета Лиги Наций, через который феминистки пытались покончить с траффикингом (см. Jeffreys, 1997). Все эти усилия привели к тому, что в 1949 году ООН была принята Конвенция о борьбе с торговлей людьми и с эксплуатацией проституции третьими лицами.
Развитие траффикинга в последующие годы показывает, как мало меняется эта практика с течением времени. Женщины, находившиеся в уязвимом положении в начале 20 века, как, например, еврейки, выжившие в погромах и перевозимые через Лондон внутри скатанных ковров в Буэнос-Айрес, или как русские женщины в 20-е годы, бежавшие от голода и оказавшиеся в китайских борделях, имеют немало общего с женщинами, попадающими в траффикинг сегодня. Экономический крах, гражданская война, политические преследования, которым они подвергались в своих странах, заставляли их бежать. Также очень схожи методы, которые использовались для того, что завладеть ими: их обманывали, говоря, что в новой стране они будут работать официантками или танцовщицами, их похищали, их продавали собственные семьи. В некоторых случаях уже проституированным женщинам обещали в эмиграции лучшие условия и больший доход. Независимо от метода рекрутирования тогда и сейчас, женщины оказывались в такой ситуации, когда они были вынуждены работать в проституции под контролем сутенёров, прислуживая клиентам-мужчинам за гроши или бесплатно. Каторжная работа за долги является определяющей характеристикой траффикинга женщин, так как именно этим способом торговцы получают свой доход.
Ранние формы траффикинга возникли в результате развития новых видов транспорта (пароход) и глобализации миграционных потоков, которые привели к тому, что женщин переправляли в те же места, куда эмигрировали их соотечественники-мужчины (например, Сан-Франциско и Гонконг). Конвенция 1949 года и пристальное внимание мировой общественности приостановили развитие траффикинга. В послевоенный период правительства многих стран, как подписавших Конвенцию, так и тех, кто этого не сделал, приняли законы, запрещающие публичные дома, которые ранее разрешали. Конвенция исходила из того, что публичные дома являлись «складами» для траффикинга: женщин держали там до тех пор, пока не удавалось переправить их далее. Конвенция 1949 года стала настоящей антипроституторской конвенцией, в предисловии которой говорилось, что проституция является противной человеческому достоинству и ценности человека как личности. Считалось, что торговля людьми преследует цель снабжения женщинами рынка проституции и обеспечения доходов от проституции третьим лицам, поэтому проституция объявлялась нелегальной, чтобы покончить со спросом на поставки женщин в этот бизнес.
Однако торговля женщинами возобновилась с новой силой. Современный траффикинг развивается в ином экономическом и политическом контексте. В очередной раз он использует достижения технического прогресса (самолёты, интернет). Неолиберальная экономическая политика МБ и ВТО способствует возникновению серьёзных проблем с выживанием для огромного числа людей на мировом уровне. Программы сокращения вложений в экономику (сокращается государственная поддержка, уступая свободному, саморегулирующемуся рынку — прим. ред) особенно негативно отражаются на женщинах, альтернативные методы материального выживания исчезают или их сильно затрудняют.
Падение коммунистических режимов в Восточной Европе, а затем в Китае и Вьетнаме незамедлительно привело к возникновению мощной секс-индустрии в этих странах, в результате чего женщины оказались очень рискованном положении по отношению к международному траффикингу.
Сформировалась совершенно иная по сравнению с послевоенной общественная атмосфера. В настоящее время мы видим «правозащитные» организации, отстаивающие проституцию как любой другой вид «свободного» труда. Например, Международная организация против рабства (Anti-Slavery International), которая до конца 20 века идентифицировала торговлю людьми и проституцию как виды рабства, которые должны быть запрещены, в конце 90-х годов заняла позицию, согласно которой проституцию необходимо легализировать и синдикализировать, с целью защиты условий труда и отделения проституции от «принуждения», характерного для траффикинга (Bindman, 1998).
Все эти перемены привели к тому, что проблема траффикинга стала настолько серьёзной, что до сих пор ни одно из немногих предложенных решений не стало эффективным. Главным образом такое положение складывается, потому что правительства стран, неправительственные организации и академические исследователи пытаются бороться с траффикингом, не затрагивая интересов секс-индустрии, как если бы их можно было как-то разделить. Эта ситуация сильно отличается от той, в которой стала возможной Конвенция 1949 года, когда все отдавали себе отчёт, что именно проституция была фундаментом траффикинга.
Современные попытки разделить проституцию и траффикинг обнуляют любую попытку решить проблему торговли женщинами.
Невозможно привести точное число женщин, девочек и в некоторых случаях даже молодых мужчин, становящихся ежегодно жертвами траффикинга (Kelly, 2005). Существует множество академических работ о достоинствах и недостатках различных методов, применяющихся для примерных подсчётов (Savona & Stefannizzi, 2007; Laczko & Gozdiak, 2005). В целом, подсчёты базируются на количестве жертв траффикинга, которых находит полиция, иммиграционные службы и неправительственные организации, и на том, что именно эти организации считают статусом жертвы траффикинга. На основании полученных цифр проводится экстраполяция, принимая во внимание низкий процент женщин, обращающихся в полицию в случае сексуальных домогательств (примерно 1 из 5, согласно опросу, проведённому специально в рамках исследования по примерным подсчётам жертв траффикинга в Великобритании — DI Nicola & Cauduro, 2007). Эти исследователи признают, что существуют индивидуальные факторы, которые в конечном итоге определяют, заявит ли жертва (сексуального насилия — прим. переводчицы) в полицию, или нет. Среди этих факторов находятся недоверие к властям, нелегальное нахождение в стране, социальная изоляция, подчинённость траффикерам и подпольные условия, в которых осуществляется траффикинг. В итоге считается, что число жертв траффикинга, о которых становится известно, представляет собой от 5% до 10% от реального числа. Не всегда оказывается легко отличить траффикинг от «контрабанды людей», т.е. от нелегальной иммиграции. Организаторы нелегальной иммиграции часто получают денежное вознаграждение от прибыли своих клиентов и обычно не имеют никаких контактов с нелегальными иммигрантами после того, как организовали их въезд в страну. Напротив, траффикеры получают деньги от заказчиков для того, чтобы организовать перевозку своих жертв к заказчикам, которые затем извлекают из них прибыль, принуждая работать за долги. Однако в ходе исследований обнаружилось, что многие женщины, которые принимают помощь «контрабандистов» и организаторов нелегальной иммиграции, по прибытию в страну назначения понимают, что на самом деле их обманули и им придётся работать за долги (Savona & Stefanizzi, 2007).
Число заявлений в полицию также зависит от того, насколько серьёзно относятся к теме траффикинга в правоохранительных органах. В некоторых странах число заявлений очень низко или вообще не существует, так как подобные заявления попросту не принимаются полицией и судами. Однако, есть и другие факторы, которые делают процесс заявления о сексуальной эксплуатации в траффикинге чрезвычайно сложным и превращают траффикинг в отдельную от других форм сексуального насилия тему. Те женщины, которые находятся в траффикинге вследствие сознательно принятого решения, из-за крайней нищеты или из-за необходимости получить определённую сумму денег для своей семьи, часто не хотят обращаться в полицию, несмотря на невыносимые условия и высокую степень насилия, которому они подвергаются. Для них заявление в полицию означает конец возможности заработать хоть что-то (Harrington, 2005). Чаще всего эти женщины, даже принуждаемые к работе за долги, всё же надеются заработать достаточно денег, чтобы не вернуться к своим семьям без единого цента: если же они обратятся в полицию, у них не будет этого шанса.
Те, кто отрицает траффикинг, кто приуменьшает его значение (см. об этом у Jeffreys, 2006), иногда опираются именно на низкие цифры обратившихся за помощью в полицию или неправительственные организации, и заявляют, что феномен траффикинга сильно преувеличен и что на самом деле очень немногие из его жертв нуждаются в помощи. Также они указывают на то, что женщины, «спасённые» из публичных домов, не спешат выражать благодарность за спасение. Но это легко объяснить. Если они выберут возвращение на родину, то возможно, что они вновь попадут в траффикинг, ведь вполне может оказаться, что они были в своё время проданы собственными родителями, и это означает, что им некуда возвращаться (Melrose & Barret, 2006). Если же их репатриируют принудительно, то на родине их считают обесчещенными и насилие в их отношении со стороны семей и общин обычно бывает очень жестоким. Отчаянные попытки заработать и стигма, которая делает подчас невозможным возвращение на родину после того, как женщины была проституирована — вот причины того, что женщины, вызволенные из траффикинга, не благодарят за избавление, например, в случае женщин, которые были перевезены в Боснию и Косово (Harrington, 2005). Исследование траффикинга в Болгарии объясняет, что жертвы траффикинга формируют травматическую привязанность к своим эксплуататорам, что снижает возможность «предательства» траффикера женщинами (Stateva & Kozhouharova, 2004). Согласно заключению этого исследования, 22% женщин, находившихся в траффикинге, с которыми данная неправительственная организация смогла связаться, были проданы траффикерам своими родственниками, мужьями или женихами, а 50% от числа таким образом проданных было на момент продажи от четырнадцати до двадцати лет. Методы принуждения, которые применялись к этим женщинам, были: промывание мозгов с помощью насилия или угрозы насилия по отношению к ним самим, к их семьям и друзьям. Чувство личной автономии у женщин разрушалось с помощью изоляции и запрета на контакт с внешним миром, психологических унижений и абьюза (там же). Все эти факторы, а также внутренняя адаптация женщины к образу себя как проститутки, страх и невозможность установить ни с кем доверительные отношения, затрудняют побег женщин из траффикинга, а также приводят к тому, что «спасение» не приносит женщинам немедленного облегчения.