Источник: https://www.facebook.com/GiveLyubaachance/photos/a.316675568451725/859014814217795

Перевод прошлогоднего интервью о несостоятельности немецкой модели регулирования проституции. Беседуют доктор Ингеборг Краус, психотерапевтка и специалистка по работе с ПТСР и Тайна Бьен-Эме, сео [Coalition Against Trafficking in Women (CATW)](https://www.facebook.com/CATWIntl?__tn__=-]K*F) (Коалиция по борьбе с торговлей женщинами), одной из немногих международных структур не скатившихся в нормализацию крупнейшего института гендерного насилия.

TW: Осторожно! В тексте присутствует описание сексуального насилия и пыток, ака "секс-работы"

Оригинал:

http://www.huffingtonpost.com/.../germany-wins-the-title...

Германия носит титул «Борделя всея Европы»: Почему Ангелу Меркель это не волнует?

В 2002 году Германия декриминализовала проституцию, как сообщается, из-за давления со стороны лобби секс-бизнеса и ряда бордельных менеджеров, которые потребовали от правительства разработки стандартов безопасности и снижения стигмы и насилия, сопровождавших секс-торговлю. Фактически, этот закон послужил превращению индустрии проституции в законный бизнес. На сегодняшний день заметно, что эксперимент не удался. Насилие, истязания и травматизация проституированных женщин в Германии только возросла. В настоящее время, в проституции занято около 400 000 женщин, подавляющее большинство из которых — бедные женщины из других стран, появление которых связано с сопряженным развитием торговли людьми с целью сексуальной эксплуатации. Встревоженные таким положением дел, ведущие немецкие психологи и специалисты по травме подписали петицию в декабре 2014 года, призывая свое правительство отменить закон о декриминализации для профилактики сексуального насилия и травматизации. Ниже интервью с докторкой Ингеборг Краус, которая инициировала эту петицию.

Вопрос: СМИ в последнее время окрестили Германию "Борделем всея Европы", описывая сети мега-борделей по всей стране. Является ли это следствием декриминализации проституции в Германии?

Докторка Ингеборг Краус: Да. Закон 2002 года — наиболее либеральный из всех регулирующих проституцию в мире. Он вообще исключает кое-либо регулирование. Согласно этому закону, проституция — это «работа как и любая другая работа», а женщины называются «секс-работницами». Предполагалось, что таким образом отрасль станет более безопасной и менее эксплуататорской, но это не сработало. Даже Bundeskriminalamt [Федеральная полиция Германии] сообщают, что в результате секс-торговля и связанная с этим торговля людьми стала более организованной и агрессивной.

В: Как обстоят дела у женщин в проституции?

ИК: На сегодняшний день, около 90% проституированных женщин в Германии происходят из беднейших европейских стран, чаще всего из Болгарии и Румынии. Большинство из них не говорят по-немецки и не знают о своих правах. Реальность выглядит так: в день своего открытия, сеть борделей Pussyclub в Штутгарте предлагали пиво, колбасу и безлимитку на неограниченное количество женщин по фикспрайсу в 69 евро. В эту ночь заведения ожидали около двух тысяч потребителей. Женщины, в основном румынки, рыдали, осознав, что им придется иметь дело с таким количеством мужчин. В некоторых борделях теперь есть меню.

В: Что за «меню» в борделях?

ИК: С тех пор, как закон уничтожил любую проблематизацию того факта, что мужчины покупают женщин для секса, сами акты становятся все более и более опасным, жестокими и дегуманизирующими. Посетители борделей выбирают из длинного списка сексуальных действий, большинство из которых можно с легкостью называть пытками. Их описание не для слабонервных но, например, вы можете заказать «сэндвич» (двое мужчин и женщина), «кровавый спорт» (включает нанесение женщине порезов) или бесконечный набор «а ля карт» с мочеиспусканием, эякуляцией, дефекацией на женщин или еще чего похуже. В борделях есть специальный этаж для «групповушек», если мужчина пожелает взять с собой друзей, а также нудистские этажи, где на женщинах надеты только туфли на шпильках. Даже Эллен Темплин, знаменитая доминантка и борделевладелица в Берлине, говорит, что до принятия закона 2002 года, она продавала мужчинам сексуальные услуги, а теперь приходится продавать сексуальное насилие. Эти акты являются причинами чрезвычайно глубоких, долгосрочных и травматичных страданий для женщин.

В: Как Вы начали работать в этой области?

ИК: В течение многих лет я работала психологом, специализируясь на проработке травм у жертв военных изнасилований в Боснии. Как и в случае сексуального насилия с мирное время, цель изнасилования для победителя, и использования его как орудия войны, заключается в установлении господства, уничтожения врага изнутри, из самого сердца его культуры. Пережив изнасилование, женщины не только находятся в состоянии глубокой травмы, но и обретают клеймо позора в своих общинах и, как следствие, часто отвергается своими семьями и обществом. Таким образом разрушаются основные социальные структуры сообщества.

В: Видите ли Вы какое-то сходство в работе с пережившими боснийский кризис и проституированными женщинами в современной Германии?

ИК: Когда я вернулась в Германию, я консультировала женщин, которые еще находились или уже вышли из проституции. По мере того, как я узнавала их истории, мне становилось понятно, что во всех случаях проститурование являлось продолжением опыта насилия в их биографиях. Меня удивило, что даже в мирной Германии, примерно половина женщин с которыми я работала, пережили сексуальное насилие в детстве. Кроме того, психологические последствия сексуального насилия для женщин, будь то на войне или в проституции, клинически похожи. Многие жертвы изнасилований во время боснийского геноцида были вынуждены заниматься проституцией. Единственное реальное различие между «лагерями изнасилований» и немецким публичным домом то, что в последнем происходит денежный обмен.

Но я вижу и другие параллели между опытом боснийских женщин, переживших сексуальное насилие, и реалиями декриминализованной проституции в Германии. Подавляющее большинство проституированных женщин приезжают сюда из стран, где положение с правами человека еще плачевнее. Преимущественно, их покупают и травмируют мужчины, обладающие над ними экономической и социальной властью. Даже те женщины, которые знали о том, что в Германии попадут в бордель, часто отправленные на заклание собственными семьями ради того, чтобы заработать денег, не могли себе представить того ежедневного насилия, которое их в итоге ожидало. В подавляющем большинстве, они очень молоды, 18 или 19 лет. Когда уровень их травмированности превышает возможность продолжать, траффикеры, как правило, отправляют их домой, и, как и их предшественницы, пережившие сексуальное насилие во время военного конфликта, они оказываются в ситуации, когда их презирают собственные семьи и окружение. Германии они тоже не нужны; их жизни разрушены и им нигде теперь нет места, по правде говоря.