Отрывок из книги Dale Spender «Man Made Language», 1980 Перевела Елизавета Морозова

В нашем обществе существует непреклонное убеждение, что женщины много говорят. Когда Черис Крамер (Kramer, 1977) исследовала представления людей об особенностях женского языка, она обнаружила, что ответом часто были утверждения, что женщины «много говорят» о «всяких пустяках», что женщины любят «сплетни и пустую болтовню» (p. 157). Из-за этой предположительной склонности к болтовне обществу требуются разнообразные клише и предупреждения насчёт речи женщин.

Согласно одной шотландской поговорке: «Нет ничего противоестественнее болтливого мужчины или тихой женщины» (Swacker, 1975:76), и, поскольку члены общества так уверены в том, что если женщин не ограничивать, они будут говорить слишком много, женщинам то и дело дают полезные советы на этот счёт.

Даже Софокл писал в «Аяксе»: «Молчание дарует изысканность женщинам» (Kaplan, 1976:28), в то время как современные книги по этикету убеждают молодых женщин, мечтающих о популярности, что наилучшая и самая привлекательная женщина – это тихая женщина. «Не выношу девушек, которые болтают без умолку» и «Мне нравятся девушки, которые слушают меня внимательно и не перебивают» – это цитаты молодых мужчин из «Новой книги по этикету и молодой жизни для семнадцатилетних», которая предназначена для образования молодых женщин.

«Каждый мужчина рад возможности стать источником информации», - мудро вещает редактор книги «Все любят похвалу, особенно мальчики» (Haupt, 1970:101-2).

В таких условиях неудивительно, что исследователи половых различий языка начали искать проявления повышенной разговорчивости женщин. Однако в этой области (пожалуй, в большей степени, чем в какой-либо другой) полученные данные полностью противоречат стереотипам о женском языке. Ни одно из этих исследований не нашло доказательств, что женщины говорят больше мужчин, при этом многочисленные исследования указывают на то, что мужчины говорят больше женщин.

Будь это исследования в естественных или искусственных условиях, мужчины говорят больше всего.

У Свакер (1975) 34 реcпондентки (по 17 для каждого пола) говорили на диктофон с указанием говорить так долго, как им необходимо, и мужчины говорили намного, намного дольше, чем женщины – как правило, они говорили до тех пор, пока в диктофоне не кончалась пленка!

Аргайл и коллеги (1968), Стродтбек и коллеги (1957) и Вуд (1966) также спланировали исследования, чтобы измерить продолжительность речи, и они также обнаружили, что мужчины говорят больше.

В анализе телевизионных программ Джесси Бернард (1972) обнаружила, что мужчины говорят гораздо чаще, чем женщины.

Филис Чеслер (1971) провела анализ разговоров мужей и жён, и он показал, что для женщин зачастую невозможно говорить в присутствии мужчин – особенно в тех случаях, когда это их собственные мужья!

Чеслер утверждает, что если женщины хотят говорить, то они должны говорить подруга с подругой, поскольку у них очень мало или совсем нет возможностей говорить в присутствии мужчин. «Очень редко, – утверждает Чеслер, – мужчины тихо слушают группу говорящих женщин» (p. 179), в то время как противоположная ситуация – женщины тихо слушают, как говорит группа мужчин – это типичная ситуация в нашей культуре.

Как же мы можем объяснить подобное противоречие? С одной стороны, наше общество верит, что женщины – это разговорчивый пол, с другой стороны, у нас есть однозначные доказательства того, что больше говорят мужчины. Как мы можем объяснить существование подобного представления? Все мы, каждая представительница нашего общества, должны то и дело присутствовать в ситуациях, когда мужчины говорят больше, и вместе с этим вера в разговорчивость женщин остается непоколебимой.

Я не думаю, что данное противоречие настолько «настоящее», как может показаться. Я считаю, что для этой «подмены» существует очень простое объяснение.

Концепция женщин как разговорчивого пола включает сравнение: они должны говорить слишком много по сравнению с неким стандартом или мерилом, и мы ошибочно предположили, что их сравнивают с мужчинами. Но, похоже, что дело не в этом. Разговорчивость женщин определяется не сравнением с мужчинами, но сравнением с молчанием. Когда молчание – это желательное состояние женщин (а я, как и многие другие феминистки, предполагаю, что при патриархатном порядке это именно так), тогда любая речь со стороны женщин – это уже слишком много. Какое преимущество для мужчин в патриархате!

В обществе господства мужчин, в котором женщин обесценивают, их речь обесценивается до такой степени, что от них требуют молчать. В подобном контексте «логично», что для женщин и для мужчин действуют разные правила в отношении речи, потому что значение имеет пол, а не сама речь. Черис Крамер обобщила это следующим образом: «Возможно, болтливая женщина – это женщина, которая говорит столько же, сколько и мужчина» (Kramer, 1975:47). Можно пойти еще дальше и предположить, что если женщине полагается молчать, то болтливая женщина – это женщина, которая вообще говорит.

Данная область исследований крайне важна, также примечательно, что за исключением феминисток данные исследования не вызывают интереса. Почему исследования половых различий в языке сосредоточены на (безуспешном) поиске изъянов в словах, произношении и тоне голоса женщин, в то время как область объема речи, которая обещает стать столь продуктивной, остается без внимания?

Мне кажется, что ответ лежит в патриархатном порядке и убеждениях, которые необходимы для сохранения этого порядка. Важно найти обоснования для лингвистических изъянов женщин и необходимо сохранить мифы, от которых зависят эти изъяны. Пока в центре внимания остается изучение сегментов языка женщин ради признаков неадекватности, исследования не бросают вызов этим мифам и предположительные изъяны женского языка остаются. Тот факт, что эти изъяны так и не удается обнаружить, можно объяснить тем, что исследователи ищут не там. Выбирается новый сегмент языка, но изначальные предположения сохраняются.