Порнографическая индустрия — авангард социальной нормализации сексуальной индустрии. Порноиндустрия стимулирует экспансию других сфер секс-индустрии и формирует рынок мужчин-потребителей для стриптиз-клубов и публичных домов.
Порнографическая индустрия является современным авангардом происходящей на Западе нормализации сексуальной индустрии: именно с порнографии начался её значительный рост. В семидесятые годы порнография считалась трансгрессивной, контркультурной составляющей сексуальной революции (Jeffreys, 1990-1991), сегодня порнография представляет собой прибыльный мейнстримный бизнес, приносящий доход крупным корпорациям. Порнографическая индустрия основана на сексуальном использовании девочек и молодых женщин, которые находятся в трудной жизненной ситуации: отсутствие доступного жилья, детский сексуальный абьюз или траффикинг. Однако эти девочки и женщины не получают тех доходов, которые получают корпорации, хотя на их долю приходятся самые тяжелые последствия. Наносимый порнографией вред становился невидимым по мере того, как порнография постепенно нормализовалась в рамках поп-культуры и в шоу-бизнесе, спорте, музыке и моде (Jeffreys, 2005). Порнография превратила секс-индустрию в нечто cool, престижное, «крутое». Порнография сформировала сегмент потребителей стриптиз-клубов — которые часто называют «живой порнографией», — а также публичных домов и других видов проституции. В последние десять лет в Англии удвоилось количество мужчин-проституторов, причиной этого называют нормализацию коммерциализации сексуальной эксплуатации женщин через порнографию и стриптиз-клубы (Ward and Day, 2004). В настоящей главе я исследую экспансию и глобализацию порнографической индустрии и что это означает.
В середине 80-х годов феминистская оппозиция по отношению к порнографии была максимальной и составляла важнейшую часть женского освободительного движения. Эта оппозиция стала ответом на снятие цензуры с порнографии во время так называемой «сексуальной революции» в шестидесятых и семидесятых годах (Jeffreys, 1990/91). Феминистки отвергли интерпретацию порнографии как «простого секса» или как его репрезентации, ограничение или цензурирование которых трактовалось как ущемление права на свободу слова. Феминистки утверждали, что порнография — это ДНК мужского господства, а Кейтлин Бэрри называла порнографию пропагандой женоненавистничества (Barry, 1979). Феминистки рассматривали порнографию как насилие над женщинами и считали, что порнография способствует увеличению частоты изнасилований и ужесточению сексуального насилия, уча мужчин тому, что женщины наслаждаются, когда их насилуют, что они заслуживают абьюза (Dworkin, 1981). В середине восьмидесятых казалось, что феминистки достигли успеха в сфере законодательных ограничений на производство и распространение порнографии благодаря инициативам Андреа Дворкин и Кэтрин МакКиннон, казалось, что женщины получили гражданские средства борьбы с порнографами. Женщины, которым производство или использование порнографии нанесло ущерб, могли подать в суд на производителей и распространителей подобного материала (MacKinnon and Dworkin, 1997). Однако, к огорчению активисток антипорнографического движения, внутри феминизма также развилось и движение в защиту порнографии, в точности повторявшее мужские доводы о «свободе слова» и о том, что порнография — это форма «самовыражения», которую необходимо отстоять, чтобы никакая цензура не пошатнула политическую свободу в США (MacKinnon, 1993). Союз между группами в защиту гражданских свобод и некоторыми феминистками, поддерживавшими идею порнографии как свободы слова, выступил против антипорнографического законодательства, и оно так и не было принято.
Начиная с середины и до конца восьмидесятых годов феминистские группы в западных странах раскололись: феминистки, боровшиеся против насилия над женщинами и требовавшие тотального преобразования сексуальности, организованной по модели мужского господства и на основе господства/подчинения, подверглись жёсткой критике со стороны других феминисток, выступавших с позиций «сексуальной раскрепощённости», основанной на сексуальной модели мужского господства (Jeffreys, 1990-1991). Раскол между двумя этими позициями по отношению к теме сексуальности был столь глубоким, а феминистки, защищавшие «сексуальную раскрепощённость», получили столь мощную поддержку со стороны либеральных кругов и порнографов в СМИ и среди деятелей культуры, что феминистское антипорнографическое движение восьмидесятых сошло на нет в девяностые. Таким образом, преобразование порнографии в рынок, приносящий баснословные прибыли, и в ведущую отрасль сексуальной индустрии проходило в девяностые беспрепятственно, этому не мешали многолюдные пикеты и протесты, как в предыдущие десятилетия.
Работа Лауры Кипнис, преподававшей радио- и киноискусство в Northwestern University, является хорошим примером того, что представляла собой позиция «сексуальной раскрепощённости»/«свободы слова» (Kipnis, 2003). Её энтузиазм в защите порнографии заходит очень далеко. Она не считает, что порнография является индустрией, и не видит ничего предосудительного в том, что делают с реальными, живыми женщинами и девушками для производства порнографии. Кипнис считает порнографию «фантазией» и существенной частью «культуры»:
«Порнография является одной из форм культурного выражения, даже если это трансгрессивная форма, рвущая шаблоны и бьющая нас под дых — во многих смыслах, — это существенная форма современной национальной культуры» (там же).
Аргумент о контркультурном характере порнографии довольно слаб, учитывая, насколько успешно интегрировалась порнография в основные направления западной культуры, однако для защиты этой практики некоторые прибегают к романтизации образа порнографов как трансгрессивных художников, вместо того, чтобы видеть в них авангард мужского господства. По мнению Кипнис, противницы порнографии «похоже, никак не могут избавиться от тягостного отупляющего буквоедства, и по всей видимости, даже не слышали о метафоре, иронии, символе, даже понятие фантазии кажется им обидным (применительно к порнографии — прим. переводчицы) (там же). Нападки феминисток на порнографию кажутся Кипнис «крайне депрессивными и политически проблематичными» (там же). Феминистская критика, по её мнению, представляет собой буржуазные комплексы «среднего класса», которые пытаются «уничтожить читателей Хастлера — мужчин из народа и их право на удовольствие» (там же). Феминисткам не о чем так беспокоиться, так как «изнасилования» в Хастлере — «чисто символические» и не имеют никакой связи с «реальным насилием или реальным сексом» (там же). Нет никаких реальных женщин, которых подвергают сексуальному абьюзу в порно-«фантазии», которую защищает Кипнис.
Надин Штроссен, преподавательница права и председательница «Американского профсоюза защитников гражданских прав», занимает похожую позицию. Она выступает в защиту «свободы слова» и называет порнографию «сексуальной формой выражения», которой необходимо обеспечить свободу от любой цензуры (Strossen, 2000). Женское движение, утверждает Штроссен, зависит «от гарантированной свободы слова, особенно в том, что касается сексуальности» (там же). Штроссен вполне бессовестно рассуждает о феминизме:
«Совершенно необходимо изменить антисексуальную направленность традиционного феминизма, до того, как его влияние на общественное мнение и государственную политику станет ещё более разрушительным» (там же).
По-видимому, североамериканским либералам феминистское противостояние порнографии казалось весьма могущественным, хотя оно не могло ограничить или остановить рост порноиндустрии. Однако, в 21 веке существуют признаки того, что обеспокоенность масштабом и влиятельностью порноиндустрии и активизм анти-порно вновь становятся феминистской повесткой, особенно в свете того, как порнография формирует культуру, в которой живут женщины и особенно молодые девушки (Levy, 2005; Paul, 2005; Guinn and Di Caro, 2007; Stark and Whisnant, 2004).
В противоположность позиции защитников «свободы слова» Кэтрин МакКиннон, до и после смерти Андреи Дворкин в 2005 году, обращала внимание на то, что порнография — это не «просто слова» (MacKinnon; 1993), напротив, она является политической практикой, направленной на подчинение женщин.
По словам МакКиннон, в своей материальной реальности порнография является одной из многочисленных форм купли-продажи женщин и детей для сексуального использования. Для того, чтобы производить такую огромную массу порнографической продукции, реальных женщин, детей и некоторых мужчин используют в коммерческих сценах половых актов. В итоге этих людей перемещают и продают для сексуального использования их покупателями (MacKinnon, 2006).
Порнография — это «высокотехнологическая работорговля», которая разрешена, «так как считается, что жертвы порнографии не имеют социальной ценности» (там же). Порнография может быть особенно тяжелой формой проституции, учитывая, какой вред она наносит женщинам. В этой главе будут рассмотрен вред, наносимый женщинам процессом производства порнографии и подвергнется проверке распространённое мнение о том, что порнография — это форма «выражения», безобидная и социально «трансгрессивная» фантазия.
Масштабы и прибыли порноиндустрии в настоящем и степень её интегрированности в мейнстримную культуру, в повседневность крупных корпораций, в шоу-бизнес, в музыкальную индустрию и индустрию моды (Jeffreys, 2005) должны были бы заставить сомневаться в её «трансгрессивности», на которую всё ещё ссылаются её защитницы. На страницах газет в разделе бизнеса серьёзное количество новостей посвящено компаниям порноиндустрии. Акции компаний — производителей порно, таких как немецкая Beate Uhse, котируются на фондовой бирже. Истинные размеры прибылей порноиндустрии определить трудно, отчасти потому что она включает в себя разнообразные формы сексуальной эксплуатации, а также потому, что некоторые компании, участвующие в порноиндустрии, не хотят публичности. Книга Фредерика Лейна «Непристойная прибыль» (2001) даёт полезную информацию по истории и modus operandi порноиндустрии. Также это наглядный пример того, насколько респектабельна сегодня порноиндустрия, так как книга представляет собой сборник советов и инструкций для начинающих предпринимателей, изданный в престижном издательстве Routledge. По словам автора, «по мере того, как индустрия будет продолжать укреплять свои позиции в мейнстриме, социальные препятствия для предпринимательской деятельности в сфере секс-индустрии будут исчезать» (Lane, 2001). В своём сверхпозитивном повествовании о порноиндустрии Лейн проявляет удивительную честность, говоря о том, что эта индустрия находится под контролем мужчин и что прибыли предназначены для мужчин. Так, Лейн объясняет, что «в реальности только две, не более, компании контролируются женщинами… Производство изображений женщин и прибыли от их продажи контролируются в основном мужчинами… Спрос удовлетворяется посредством продажи больших количеств изображений женщин, которым платят (если вообще это делают) символическую цену» (Lane, 2001). Лейн считает, что в 2001 общие прибыли порноиндустрии США составили 10 миллиардов долларов или даже от 15 до 20 миллиардов долларов (Lane, 2001). Даже согласно самым консервативным методам подсчёта, прибыли порноиндустрии приближаются к прибылям от спортивных соревнований и организации музыкальных шоу.
В 2007 году Top Ten Review, журнал, посвящённый обзору технологических достижений, в том числе, программ для блокирования интернет-контента, собрал данные из различных источников о масштабе и рентабельности порноиндустрии. Прибыли от порноиндустрии в США были оценены в 13 миллиардов 330 миллионов долларов, больше, чем прибыль таких медиа-корпораций как ABC, NBC и CBS вместе взятых. Top Ten Review подсчитал, что глобальные прибыли мировой порноиндустрии составляют 97 миллиардов 60 миллионов долларов в год, более, чем сумма прибыли десяти самых крупных компьютерных компаний в мире, таких как Microsoft, Google и Amazon (Top Ten Review, 2007). В 2007 году существовало 4,2 миллиона видео-порносайтов, что составило 12% от общего числа сайтов в сети, и 420 миллионов фото-порносайтов. Считается, что прибыли от продажи порнографии в интернете составили в 2007 году 4 миллиарда 900 миллионов долларов. Наибольшее число порносайтов расположено на территории США и составляет 244.661.900. За США следуют Германия с 10.030.200 порносайтов, Англия с 8.506.800, Австралия с 5.655.800, Япония с 2.700.800, Нидерланды с 1.883.800, Россия с 1.080.600, Польша с 1.049.600 и Испания с 852.800. Считается, что порнография является третьей по обороту индустрией Дании, страны, которая, как пишет Ричард Пулен, стала колыбелью сексуальной революции, обеспечила полную свободу порнографии и создала благоприятные условия для коммерциализации сексуального подчинения женщин (Poulin, 2005). В 2001 европейские интернет-пользователи заплатили 70% от 364 миллионов долларов, которые были потрачены на приобретение порнографии (там же). Количество порнофильмов hardcorе увеличилось с 1.300 в 1988 году до 12.000 в 2004 и до 13.588 в 2005 году (Top Ten Review, 2007). Крупные компании — поставщики порнографии также получают значительные прибыли. Например, прибыль Playboy в 2006 году составила 331,1 миллиона долларов, a прибыль Beate Uhse — 271 миллион долларов.
Предполагается, что прибыли порностудий Сан-Фернандо (Голливуд) в 2006 году составили 1 миллиард долларов (Barrett, 2007). Сан-Фернандо — центр продюсерской деятельности североамериканской порноиндустрии с 200 студиями. В течение последних пятнадцати лет индустрия «развлечений для взрослых» выросла в этой местности в четыре раза, а её годовая прибыль составляет эквивалент суммы прибылей пищевой индустрии, фастфуда и баров (там же). Как правило, киностудии, где снимают порно, небольшие, как и затраты на производство порнофильмов, примерно 20 тыс. долларов за фильм. Однако, Vivid, самая крупная продюсерская компания Сан-Фернандо заработала в 2005 году 150 миллионов долларов. В среднем актёр/актриса порно получают в год до 61 тысячи долларов. Порноиндустрия Калифорнии даёт работу 20 тысячам человек и платит 31 миллион долларов в год в качестве налогов с продаж видео (Poulin, 2005), хотя недавние изменения в структуре рынка снизили эту рентабельность. Продажа и прокат DVD-дисков с порно сократились в 2006 году на 15% из-за конкуренции со стороны интернет-поставщиков (там же). Самые большие прибыли в порноиндустрии США — это дистрибьюторы систем pay-per-view и порно-каналов для топ-менеджеров, а также для спутникового телевидения и кабельного телевидения для гостиниц — 1 миллиард 700 миллионов долларов в год (там же). 40% от общего количества номеров в североамериканских гостиницах оснащены доступом к порно-каналам через систему pay-per-view, просмотр порно составляет 50% от общего количества просматриваемых клиентами программ, что приносит порноиндустрии годовой доход в 200 миллионов долларов (там же). Значительные прибыли порноиндустрии показательно контрастируют с финансовыми проблемами мужчин-потребителей. Исследование, проведённое в 2008 году телефонной линией, куда обращаются люди с финансовыми трудностями — Insolvency Helpline, показало, что 25% обратившихся за консультацией по финансовым проблемам мужчин тратили деньги на порнографию, секс по телефону и посещение публичных домов и стриптиз-клубов (Chivers, 2008). Секс-индустрия, говорится в заключительной части исследования, занимает третье после наркотиков и алкоголя место в списке причин попадания в долги. Некоторые мужчины даже потеряли работу из-за «сексуальной зависимости»; такое поведение обычно ведёт к разводу, что ещё больше обостряет финансовые проблемы этих мужчин.
Секс по телефону является ещё одной из наиболее прибыльных отраслей секс-индустрии. Фредерик Лейн отмечает, что в 2000 году секс по телефону принёс прибыль от 750 миллионов до 1 миллиарда долларов только в Англии, и это означает прежде всего то, что 50% этих доходов пришлось на долю телефонных компаний (Lane, 2001). Для бедных стран третьего мира подобный бизнес является важным источником доходов, благодаря слабому регулированию телефонных тарифов и возможности устанавливать максимальные тарифы для клиентов, звонящих на номер секса по телефону. Согласно данным Лейна, количество телефонных звонков на остров Сан-Томе (на номера секса по телефону — прим. переводчицы) увеличилось с 4300 в 1991 году до 360000 в 1993 году. Властям острова достались примерно 500000 долларов из 5 миллионов 200 тысяч долларов годового оборота от звонков на эротические линии, и эти деньги были использованы для модернизации системы телекоммуникации (там же). Для женщин, работающих операторками на линии секса по телефону, такая работа означает не только низкие заработки, но и реальную проблему в виде назойливых клиентов-мизогинов; даже Лейн, с целом весьма позитивно относящийся к порноиндустрии, отмечает это в своей книге. Неудивительно, что женщины на этой работе не выдерживают более полугода, получая от 9 до 10 долларов в час (в то время как офисные клерки получают от 180 до 360 долларов). По утверждению Лейна, большинство женщин, работающих на эротических линиях «необразованные матери-одиночки» (там же).