"Дозволишь женщинам стать равными себе - и в тот же миг они станут твоими господами"© Катон Цензор, римский политик, 195 год до н.э.

Вторая волна женского освободительного движения зародилась не так давно, 22 года назад. Немалую часть этого движения сформировали женщины левого крыла - когда они с болью обнаружили, что их товарищи-мужчины пренебрегли борьбой за права женщин как слишком незначительной по сравнению с "более важными вопросами" классизма, расизма, капитализма и империализма. Мужской менталитет не смог - или не захотел - принять утверждение, что женщины как социальная группа страдают от дискриминации, изнасилований и побоев вне зависимости от того, проживают ли они в золочёных клетках пригорода или в городских трущобах. После множества мучительно-ожесточённых стычек эти женщины пришли к пониманию того, что мужчины - неважно, будь то марксисты или милитаристы-реакционеры - не склонны отказываться от своих мужских привилегий. Поэтому они пошли своей дорогой и создали радикальное крыло женского освободительного движения.

Когда сидячие забастовки, уличные перформансы, антивоенные демонстрации и студенческие бунты задохнулись в новой консервативной, не способствующей уже протестам атмосфере, революционеры 1960-х и начала 1970-х променяли Карла Маркса, Мао и Че Гевару на учения восточных гуру, тренинги основателя "ЭСТ" Вернера Эрхарта, "Американский союз защиты гражданских свобод" и "Движение за развитие человеческого потенциала". Они ушли от коллективной свободы к свободе духа, ушли от групповых акций к самоутверждению, ушли от защиты прав угнетенных к индивидуальным правам нацистов и порнографов, от радикальных изменений к косметическим реформам. Радикалы 60-х стали либералами 70-х и 80-х, подрывая, в процессе своих метаморфоз, работу женского движения.

Термин "освобождение женщин", прежде общепринятый, в силу своей недвусмысленности вышел из моды. Впрочем, синхронно возникшая "сексуальная революция" стала удобным, хоть и неверным, синонимом к "феминистской революции" - она позволила многим вольным мыслителям с комфортом симулировать толерантность к феминизму, не лишаясь при этом законного наследия мужских секспривилегий. Они могли поддержать контроль рождаемости и аборты, ведь это облегчало им сексуальный доступ к женщинам без ответственности за нежелательную беременность. Они могли, с удовольствием и чистой совестью, читать журналы Playboy и Penthouse, такие про-женские и феминистичные, и по-прежнему считать женщин доступными секс-игрушками. А некоторые из них, те, кому захотелось урвать от женского движения, такого сенсационного, свою долю общественного внимания, приспособили матчасть феминизма к мужским нуждам. С "Загадки женственности" [книга 1963 года] сняли кальку в виде "Загадки мужественности" [фильм 1984], положение женщин как "секс-объектов" приравняли к положению мужчин-"объектов успешности", а удушающую гендерную социализацию, предписывающую женщинам быть пассивными и зависимыми, к социализации мужчин, предписывающей быть сильными, смелыми, властными и независимыми. "Подобно тому, как женщины стремились освободиться от ограничений гендерных ролей, так и мужчины хотели разорвать оковы мачизма" (Джозеф Плек и Джек Сойер, 1974). Из ребра женского освободительного движения сотворили освободительное мужское.

Проводились мужские митинги, были организованы мужские группы роста сознания. Публиковались книги и статьи, вещающие о том, что эмоциональная жизнь мужчин скудна. Быть господином такая обуза. Мужчины больше не желали напрягаться, конкурируя между собой, не желали соответствовать ожидаемому маскулинному имиджу успешности, силы и сексуальной активности. Уоррен Фаррелл, первый организатор и основатель мужского движения, так писал в своей книге "Мужчина освобожденный": "Это единственная революция (женская), в ходе которой те, кого называют угнетенными, влюбляются в своих угнетателей и заводят с ними детей <...> Следовательно, становится возможным извлечь пользу из роста потенциала одной личности для роста другой" (1975, стр. 5). Это вызвало глубокий отклик в душах многих женщин. Ведь он подарил им надежду на то, что эти новые чувствительные мужчины понимают тяготы положения женщин и желают расти и меняться, принявши и усвоивши заветы феминизма.

На первый поверхностный взгляд воззвания освободителей мужчин выглядели весьма заманчиво, но ближайшее рассмотрение и житейский опыт вскрыли эгоистичность их повестки и показали, что целью их обезоруживающей стратегии являлось устранение угрозы мужской гегемонии, исходящей от нашего движения. Освободители мужчин проигнорировали тот факт, что союзы женщин с "феминистами" всегда, как бы женщины в эти отношения ни вкладывались, приводили к эксплуатации женщин - на работе, дома, в семье, в постели. Это упущение логически проистекало из ложного представления о женской эмансипации как об источнике благ для мужчин. Финансово независимая женщина, заявлял Фаррелл, разделит с мужчиной его бремя добытчика, не станет больше использовать мужчину как "объект охраны" и позволит ему больше времени проводить с детьми. Женщина, которая сама управляет своей жизнью, не будет испытывать потребности контролировать своего мужа, а в случае развода она избавит его от алиментных обязательств и расходов на содержание детей. И, что самое важное, поскольку мужчины, которые по традиции "заигрывают" с женщинами первыми, заявили о том, что их "хрупкое эго" страдает от "эмоциональной боли" после отказа, сексуально свободные женщины сами будут просить мужчин о сексе, ну а мужчины получат возможность их отвергать. Но, предостерегает Фаррелл, "Не стоит ожидать, что мужчины примут участие в этих изменениях, пока движение за освобождение женщин не станет освободительным движением для обоих полов, только оно обеспечит достаточное количество профитов для мужчин, чтобы сделать перемены стоящими усилий" (Уоррен Фаррелл, 1975, стр. 161).

Так о каких же переменах толкует Уоррен Фаррелл? Фаррелл и его последователи ухитрились не заметить того, что работающие женщины всегда разделяли бремя добытчика, а уж при современном стандарте семейного бюджета из двух зарплат разделяют его и подавно. Они проигнорировали тот факт, что мужчины всегда распоряжались женскими доходами и женским трудом - как в интересах женской безопасности, так и совсем наоборот; что это мужчины всегда имели огромную потребность контролировать женщин - любых, и зависимых финансово, и независимых; что они редко проводили свободное время с детьми, редко сталкивались с алиментными обязательствами; что как правило это мужчины, традиционно доминирующие, унижали и отбраковывали женщин - и далеко не только в сексуальном плане. Фарреллову платформу двуполого освободительного движения продвинул ещё дальше манифест "Мужского Центра Беркли": он провозгласил, что только "освобождение человечества" является единственной высшей целью, потому что "все освободительные движения одинаково важны, нет никакой иерархии в угнетении" (Джозеф Плек и Джек Сойер, 1974, стр. 174). Очевидно, эти мужчины не имели ни малейшего представления о том, что же такое женское движение. Если бы они удосужились изучить этот вопрос, они могли бы узнать, что женское движение никогда не пыталось подкупить мужчин или выторговать их поддержку в обмен на уступки. Если бы они потрудились исследовать историю сексизма, они могли бы узнать, что между мужским и женским всегда существовала иерархия угнетения, и что даже самые порабощенные, самые закабалённые из мужчин всегда держали своих женщин в состоянии подчинения.

Концепция освобождения мужчин не имеет под собой никакого исторического базиса, поскольку мужчины никогда не угнетались по признаку пола той самой закреплённой веками патриархатной идеологией, которая до сих пор контролирует нашу социальную жизнь и её институты. Поэтому освободители мужчин изобрели свою собственную агенду, которая позволила бы им и дальше пользоваться своими уже существующими привилегиями за счёт уже существующей дискриминации женщин. Их план "освобождения человечества" - подразумевающий скорее поглощение одной партией другой, нежели взаимовыгодный политический альянс - способен лишь сгладить острые углы системы сексизма, на уровне некритичных сбоев. Их политическая программа только укрепляет давно укоренившийся сексистский статус-кво. А когда женщины не покупаются на их посулы, не считают их своими благодетелями и не позволяют сесть на шею своему движению, освободители мужчин не отступают великодушно, нет - они становятся опаснее и злее.

РЕАКЦИЯ №1: ОБРАТНЫЙ СЕКСИЗМ

В пылу своего стремления к женскомужскому единству Уоррен Фаррелл стал активным членом "Национальной организации женщин" и трижды принимал участие в акциях её Нью-Йоркского отделения. Но семена его недовольства феминизмом и грядущего реакционизма были уже посеяны. Пока он блуждал по просторам женского движения, он обнаружил, что:

"Процесс роста самосознания выводит женщин из комфортности менталитета подчинённого, не приводя их при этом к безопасности свободной личности. Таким образом, возникает небезопасный вакуум. Именно в этот период нестабильности некоторые женщины, что я испытал на себе, пытаются принизить мужчин, даже в тех случаях, когда это совсем неоправданно <...> вот каким образом они строят своё самосознание" (Уоррен Фаррелл, 1975, стр. 223).

Как и следовало ожидать, когда усилия Фаррелла себя не оправдали - поскольку женщины не впечатлились жалкими попытками "чувствительных" мужчин в эмоциональное самовыражение и общение и не взрывались благодарными аплодисментами всякий раз, когда папочка заправлял кровать или менял подгузник - Фаррелл пришёл к выводу, что женское движение «принижает» мужчин и стремится к доминированию, а не равенству.

Я не читала последнюю книгу Фаррелла "Почему мужчины такие, какие они есть", но его недавняя статья "Гендер. Популярный писатель предупреждает об обратном сексизме" вполне ясно резюмирует его позицию. "Почему," - вопрошает он, - "чем больше журнал ориентирован на независимых женщин, тем больше в нём нападок на мужчин?" А из просмотра фильма "Роковое влечение" он вынес, что:

"Миллионы женщин идентифицировали себя с героиней Гленн Клоуз, пытавшейся убить мужчину, у которого однажды был с ней секс, только за то, что он не бросил после этого свою семью ради неё. То же самое, что было с "Жаждой смерти": миллионы любителей кино веселились, наблюдая, как Чарльз Бронсон убивал своих грабителей. <...> "Новый сексизм" это новая жажда смерти." (Уоррен Фаррел, 1987)

Фаррелл вновь заявил о своей обеспокоенности "эмоциональной уязвимостью" мужчин и добавил, что отказ в сексе вынуждает их "превращать женщин в секс-объекты" и, как следствие, порождает порнографию, которая и "предлагает мужчинам доступ к женщинам, без отказов". Кроме того, он присоединился к бесчисленным нападкам на книгу Шир Хайт "Женщины и любовь", которая проводила параллель между неудовлетворенностью женщин своей жизнью и присутствием в ней мужчин - поскольку в ней не была представлена "ни одна из категорий женского абьюза над мужчинами". Короче говоря, все эти непокладистые женщины, лелеющие к мужчинам "жажду смерти", вынуждающие их обращаться к порнографии, маргинализирующие их посредством статей в журналах, отказывающиеся признать, что это женщины на самом деле абьюзят мужчин - все они виновны в обратном сексизме.

Открытие Фарреллом «нового сексизма» аккурат совпало с другими, более масштабными атаками растущих как грибы групп "за права мужчин" на женское движение. Сидни Зиллер, основатель "Национальной организации мужчин", ежемесячно писал в колонке "Пентхауса" под названием "За права мужчин" о своём собственном, фирменном "обратном сексизме". Он обнаружил дискриминацию мужчин в брачных спорах и в спорах об опеке над детьми. Он утверждал, что в разбирательствах по делам харрасмента, изнасилований и растления детей мужчины являются жертвами - жертвами ложных обвинений со стороны неадекватных, злых женщин. Он утверждал, что борьба женщин за равную оплату труда и их программы антидискриминационных мер лишают мужчин работы и средств к существованию. "Обратный сексизм" видели теперь не только в отдельных женщинах, нет - теперь сами наши социальные институты, сама наша система правосудия и наше ещё такое неполное, тяжко выстраданное законодательство по защите гражданских прав женщин дискриминировали и угнетали мужчин! В наши дни Фаррела и Зиллера часто публикуют печатные и электронные средства массовой информации, в которых их женоненавистнический обратный сексизм представлен как легитимный, добропорядочный гражданский протест.[1]

РЕАКЦИЯ №2: ГЕНДЕРНАЯ НЕЙТРАЛЬНОСТЬ

Около двух лет назад меня известили о создании комитета мужчин, пострадавших от изнасилований. Целью создания этого комитета было привлечение внимание общественности к проблеме изнасилований мужчин, каковые, как завлялось, происходят гораздо чаще, чем все считали; при этом они ссылались на статистические данные, указывающие на то, что четверть или более от числа всех жертв изнасилований в Нью-Йорке является мужчинами. Комитет выразил надежду, что в нём не будет преобладания одного гендера, что было приглашением вступить для женщин - ведь проблема изнасилований тревожит и женщин, и мужчин. Заявленной целью комитета стала борьба за "гендерно-нейтральное" законодательство.