Сегодня я представлю критику теории прекарного труда, развитую итальянскими автономными марксистами, конкретно обращаясь к трудам Антонио Негри, Паоло Вирно и Майкла Хардта. Я называю это теорией, потому что взгляды, которые высказали Негри и другие, не просто описывают изменения в организации труда, произошедшие в 1980-х и 1990-х в связи с процессами глобализации: например, “прекаризацию труда”, когда трудовые отношения становятся менее непрерывными, вводится гибкий график, а опыт работы становится более фрагментарным. Взгляды этих теоретиков на прекарный труд представляют целостную перспективу того, что такое капитализм и какова природа сегодняшней борьбы. Важно добавить, что это не идеи нескольких интеллектуалов, а теории, которые широко циркулировали в итальянском движении в течение нескольких лет и недавно приобрели популярность также и в США, и в этом смысле стали более релевантными для нас.

История и происхождение теории прекарного и нематериального труда

Мое первое положение состоит в том, что вопрос прекарного труда определенно должен стоять на нашей повестке дня. Наше отношение к оплачиваемому труду стало теперь менее единодушным, кроме того, дискуссия о прекарном труде чрезвычайно важна для понимания того, как мы можем преодолеть капитализм. Теории, о которых идет речь, подмечают важные аспекты в развитии организации труда; но они напоминают нам также и о мужчиноцентричной концепции труда и социальной борьбы. Я сейчас обрисую те элементы теории, которые буду критиковать.

Важное положение итальянской автономистской теории состоит в том, что прекаризация работы с конца семидесятых до наших дней была ответом капитализма на классовую борьбу шестидесятых, в центре которой стоял отказ от труда, выраженный в лозунге “больше денег – меньше работы”. Это был ответ на век борьбы, подрывавшей капиталистическую власть над трудом – в том смысле, что работник отказывался от капиталистической рабочей дисциплины, отказывался от жизни, которую организовывают потребности капиталистического производства, от жизни, проведенной на фабрике или в офисе.

Другая важная тема – то, что прекаризация трудовых отношений глубоко коренится в другом переходе, который случился с реструктуризацией производства в 1980-е. Это переход от индустриального труда к тому, что Негри и другие называли “нематериальным трудом”. Негри и другие утверждали: реструктуризация производства, произошедшая в восьмидесятые и девяностые в ответ на борьбу шестидесятых, запустила процесс, который должен был помочь заменить индустриальный труд другим типом работы, так же, как сельскохозяйственный труд сменился индустриальным. Теоретики называют новый тип работы “нематериальным трудом”, так как утверждают, что с компьютерной и информационной революциями изменилась преобладающая форма работы. В сегодняшнем капитализме сложилась тенденция, при которой преобладает такая работа, которая производит не физические объекты, а информацию, идеи, состояния, отношения.

Другими словами, индустриальная работа, “которая была гегемонной в предыдущей фазе развития капитализма”, теряет свою значимость; она больше не движет развитием капитализма. Ее вытесняет “нематериальный труд”, по своей сути – культурная, умственная, информационная работа.

Итальянские автономисты утверждают: прекаризация работы и появление нематериального труда – это исполнение предсказания, которое Маркс сделал в “Экономических рукописях 1857-1861 гг.”, в известном разделе о машинах. В этом разделе Маркс утверждает, что с развитием капитализма капиталистическое производство все меньше и меньше полагается на живой труд и все больше и больше – на интеграцию науки, знаний и технологий как двигателей накопления в процесс производства. Вирно и Негри рассматривают переход к прекарному труду как исполнение этого предсказания об исторических тенденциях капитализма. Таким образом, важность умственного труда и развития компьютерной работы в наше время – в том, что они рассматриваются как часть исторической тенденции капитализма к редукции труда.

Корни прекарности труда – в новых формах производства. Предположительно, прекаризацию трудовых отношений создает переход к нематериальному труду, потому что структурно умственная работа отличается от промышленной, физической. Умственная и информационная работа меньше полагается на постоянное физическое присутствие рабочего на традиционном рабочем месте. Ритм работы сейчас намного более прерывистый, неустойчивый и неровный.

В итоге, развитие прекарного труда и переход к нематериальному труду для Негри и других автономистских марксистов не являются полностью отрицательным явлением. Напротив, они рассматриваются как выражение тенденции к редукции работы и, как следствие, редукции эксплуатации, которая представляет собой результат развития капитализма в ответ на классовую борьбу.

Это означает, что сегодняшнее развитие продуктивных сил уже дает нам общее представление о мире, где труд можно преодолеть; о мире, где мы освободимся от необходимости работать и вступим в новое царство свободы.

Автономные марксисты утверждают, что это развитие также создает новую форму “общего”, поскольку нематериальный труд, предположительно, отражает нарушение социализации и гомогенизацию работы. Дело в том, что различия между типами работы, которые раньше были важны (например, продуктивный / репродуктивный труд, сельскохозяйственный / промышленный / “аффективный” труд) стираются: все типы труда становятся похожими друг на друга, так как начинают содержать интеллектуальный труд. Более того, любая деятельность все больше включается в процесс капиталистического развития, вся она служит процессу накопления, так как общество становится огромной фабрикой. Таким образом, например, разделение между продуктивным и непродуктивным трудом также исчезает.

Это означает, что капитализм не только ведет нас к избавлению от труда, но и создает условия, чтобы наш опыт работы стал общим, а различия стерлись.

Можно понять, почему эти теории приобрели популярность. В них есть элементы утопии, особенно привлекательные для работников умственного труда – “когнитариата”, как их называют Негри и некоторые итальянские активисты. Вместе с новой теорией фактически изобрели новый словарь. Вместо пролетариата у нас “когнитариат”. Вместо рабочего класса – “Множество”, предположительно, потому, что концепция Множества подчеркивает общность, созданную новой социализацией труда; она выражает коммунализацию рабочего процесса, идею, что внутри него работники гомогенизируются. Ведь все формы труда включают в себя элементы интеллектуальной работы, компьютерной работы, коммуникативной работы и так далее.

Как я уже говорила, эта теория приобрела большую популярность благодаря поколению молодых активистов, которые получили образование и степень, а теперь заняты прекарным образом в разных сферах индустрии культуры или производства знания. Среди них такие теории очень популярны, так как утверждают, что, несмотря на нищету и эксплуатацию, с которыми мы сталкиваемся, мы тем не менее движемся к более высокому уровню производства и социальных отношений. Это поколение рабочих, для которых “с девяти до шести” звучит как приговор. Они считают, что прекарность дает им новые возможности. И у них есть возможности, о которых их родители часто даже и не мечтали. Например, сегодняшние юноши не так дисциплинированы, как их родители, которые могли ожидать, что жена или партнеры будут зависеть от них экономически. Теперь они могут рассчитывать на социальные отношения, в которых будет намного меньше финансовой зависимости. Большинство женщин получают собственную зарплату и часто отказываются иметь детей.

Таким образом, эта теория апеллирует к новому поколению активистов, которые, несмотря на трудности прекарного труда, видят в нем определенные возможности. Они хотят начать с этого момента. Их не интересует борьба за полную занятость. Но есть и разница между Европой и США. В Италии, например, существует движение за гарантированный доход. Оно оперирует понятием “гибкой безопасности” и утверждает: мы без работы, мы прекарны потому, что капитализм от нас этого требует, так что он и должен за это платить. Множество акций, особенно первомайских, ставило в центр это требование гарантированного дохода. В Милане на этот (2006 года – прим.перев.) Первомай митингующие вынесли “Святого Прекарио”, святого-покровителя прекарных рабочих. Шутливую икону носят на митинги и демонстрации, посвященные вопросу прекарности.

Критика прекарного труда

Теперь я переключусь на критику этих теорий – критику с феминистской точки зрения. Я не хочу преуменьшать важность теорий, которые здесь излагаю. Они вдохновили многих на политическую организацию и борьбу за осмысление социальных изменений в организации труда, которые так изменили нашу жизнь. В Италии в последние годы прекарный труд вместе с борьбой за права иммигрантов был одним из основных полей мобилизации.

Я не хочу преуменьшать ту работу, которая ведется вокруг вопросов прекарности. Очевидно, в последнее десятилетие мы наблюдали новую форму борьбы. Новый способ организации ломает прутья клетки традиционного рабочего места. Если раньше оно было фабрикой или офисом, сейчас мы видим борьбу, которая выходит с фабрики на “территорию”, связывает разные места работы и строит движения и организации, исходя из территории. Теории прекарного труда пытаются учесть новые элементы в организации работы и борьбы, пытаются понять стихийно возникающие формы организации.

Это чрезвычайно важно. В то же время я думаю, что у теории прекарного труда есть серьезные недостатки, которых я уже касалась, когда представляла ее. Я вкратце их обрисую, а затем мы поговорим об альтернативах.

Мое первое возражение состоит в том, что эта теория построена на ложном понимании того, как работает капитализм. Она рассматривает развитие капитализма как движение к лучшим формам производства и труда. В “Множестве” Негри и Хардт фактически пишут, что труд становится более “интеллигентным”. Предполагается, что капиталистическая организация труда и развитие капитализма уже создают условия для преодоления эксплуатации. Несомненно, в какой-то момент капитализм, та оболочка, которая поддерживает общество, разорвется, и тот потенциал, который вырос внутри нее, высвободится. Возможно, этот процесс уже запущен в нынешней организации производства. Однако я считаю, что это ошибочное понимание последствий реструктуризации, вызванной капиталистической глобализацией и неолиберальным поворотом.