Брак как форма коммерциализации женского подчинения.
В 2007 году специальная докладчица ООН назвала траффикинг женщин с брачными целями, осуществляемый через такие практики как индустрия «жён по почте» и насильственное замужество, значимым аспектом общей проблемы торговли женщинами, которую необходимо решить (Комитет ООН по правам человека, 2007а). Это также является важным направлением феминистского и правозащитного анализа в отношении торговли женщинами. Докладчица сосредоточилась на браке, который в современной теории о правах человека, как правило, не соотносят с проституцией. Как она отметила, брак обычно представляет собой коммерческую сделку, в результате которой покупатель приобретает сексуальный доступ к женщинам и девочкам посредством уплаты определённой цены за жену или комиссионных брачному агентству. Понимание динамики брака может быть полезным в качестве отправной точки для анализа глобальной индустрии проституции, иллюстрируя тот факт, что проституция — это не просто обычная, не гендерно-маркированная работа, как например, работа по дому или сбор помидоров, а то, что проституция ведет своё происхождение от и идёт рука об руку с традиционными формами обмена женщин и девочек на товары или деньги в разных системах рабства (Рубин, 1975). Не всякий тип брака подразумевает денежные или имущественные выплаты в обмен на женщину или девочку, но те, которые их подразумевают — детские браки, временные браки или траффикинг женщин с целью брака в Китае и Индии, а также конкубинат — день ото дня встречаются всё чаще во многих странах. Индустрия продажи жён по почте интегрирована в систему торговли женщинами в целях сексуального использования в общих рамках глобальной сексуальной индустрии и глобальной экономики. Я называю эту практику «крепостным браком». Даже когда нет прямого денежного обмена, но женщины оказываются в ловушке нищеты и не имеют доступа к разводу, брак приобретает ещё более чёткие оттенки проституирования, так как женщина вынуждена предоставлять сексуальный доступ к своему телу в обмен на прожиточный минимум.
Конвенция ООН о браке 1964 года прямо говорит о нарушении прав женщин и девочек, подвергающихся традиционным практикам крепостного брака. Конвенция требует «полного и свободного согласия» на брак, указывает, что необходим минимальный возраст для вступления в брак, хотя и не устанавливает этот минимум, и что брак должен быть зарегистрированным (ООН, 1964). В преамбуле «вновь утверждается», что все государства «должны принять все необходимые меры к тому, чтобы искоренить такие обычаи, древние законы и практики и гарантировать inter alia полную свободу выбора супруга/супруги, полностью упразднить практику детских браков и помолвку девочек, не достигших подросткового возраста, путём установления необходимой системы наказаний, а также гражданских законов и административных мер с целью формального закрепления заключённых браков». Выраженные в Конвенции надежды на то, что с крепостным браком может быть покончено, кажутся сегодня неуместными. Многие практики крепостного брака, осуществляемые членами иммигрантских общин или коренного населения, сегодня стали источником серьёзного беспокойства для западных стран. Даже в момент подписания Конвенции многие критиковали ее с точки зрения культурного релятивизма. В свое оправдание защитники Конвенции приводили тот факт, что её поддерживали многие не-западные страны (Швелб, 1963). В последние десятилетия некоторые из академических феминисток выступили в защиту таких практик как брак по договорённости между семьями и ранний брак, также с позиций культурного релятивизма, что нанесло ущерб анализу этих проблем с точки зрения прав человека (Москетти, 2006).
Удивительно, но брак и проституция часто считаются противоположностью друг другу и совершенно разными вещами. То, как идея такого различия функционирует на практике, можно видеть на примере «временных браков», mut’a или sigheh, у мусульман-шиитов. Такой «брак», который может быть заключён на пару часов и включает в себя секс за плату, считается приемлемым в религиозных терминах, тогда как проституция полностью запрещена (Haeri, 1992). Для человека, не осведомлённого о подобных религиозных тонкостях, довольно трудно в этом случае заметить разницу между браком и проституцией. Теоретикессы феминизма, напротив, уже в течении двадцати лет настаивают на том, что проституция и брак являются двумя сторонами одной проблемы (Jeffreys, 1985b; Pateman, 1988). Эта проблема состоит в том, что в системе мужского господства женщин вынуждают отдавать свои тела в пользование мужчинам. Женщины делают это в целях материального выживания или, как в случаях девушек, которые отказываются от браков по договорённости, под угрозой убийств чести. Обмен женщинами, осуществляемый мужчинами между собой, по мнению Леви-Стросса, представляет собой фундамент общества и культуры. Гейл Рубин критикует Леви-Стросса за то, что он рассматривает такое положение вещей как естественное, не признавая угнетения женщин, которое оно подразумевает (Rubin, 1975). По мнению Рубин, полезность концепции «обмена женщинами» состоит в том, что «она подсказывает нам, что искать парадигму угнетения женщин необходимо в торговле женщинами, а не в товарном обмене» (там же, 1975).
Система функционирует на благо мужчин, потому что «взаимоотношения внутри такой системы организуются так, что женщины не могут получать выгоду от процесса собственной купли-продажи… только мужчины получают прибыль от подобных сделок, а, следовательно, являются выгодополучателями подобной социальной системы» (там же).
В этой главе я проанализирую связь между браком и проституцией, которая была выявлена и рассмотрена разными феминистками. Я рассмотрю превращение практически неотличимых от проституции форм брака — таких как индустрия торговли женами по почте — в рентабельные сегменты рынка. Я утверждаю, что, как и проституция, крепостные формы брака коммерциализируют подчинение женщин.
При каждом всплеске феминистской активности начиная с 18 века внимание исследовательниц сосредоточивалось на сходстве брака и проституции, и часто это становилось центральным вопросом анализа. Уже в 1790 году Мэри Уоллстонкрафт назвала брак «легальной проституцией» (цитируется по Pateman, 1988). В своём выступлении на международной женской конференции в США в 1888 году Люсинда Чендлер утверждала:
«Женщины и мужчины должны уничтожить проституторские характеристики брака, потому что, когда исчезнет проституция в браке, исчезнет и проституция вне брака» (цитируется по Jeffreys, 1985a).
Британские активистки против проституции как правило достаточно прямо указывали на сходство институтов брака и проституции в системе мужского господства. Именно поэтому, Элизабет Уолфстенхолм-Элми, которая вышла замуж под давлением других феминисток 1880-х годов, ценивших прежде всего респектабельность, но сохранила при этом собственную фамилию наряду с фамилией мужа, видела основу обоих институтов в «телесном рабстве» женщин (Jeffreys, 1985a). Феминистки 90-х годов 19 века, сторонницы «свободной любви», которые полностью отвергали брак и искали иной способ взаимоотношений с мужчинами, при которых женщины не были бы вынуждены передавать мужчинам контроль над своими телами и своими душами, говорили о браке как о превратившимся в «ужасную опухоль, проституцию» (там же). За несколько лет до первой мировой войны драматургесса Сесилия Гамильтон описывала брак как наёмный труд в невыносимых условиях: отсутствие заработной платы, сексуальное подчинение и трудовые риски, о которых никого не предупреждают и которые никому не компенсируют. Она сравнивала венерические заболевания с риском заболеть сатурнизмом на керамическом производстве или с риском взрыва на динамитной фабрике (Hamilton, 1909). По её мнению, женщины были вынуждены выходить замуж, чтобы добыть средства к существованию; они должны были отдавать своё тело в обмен на пищу и одежду.
В тот же период в Англии Кристабель Панкхёрст писала нечто похожее:
«Система, которая заставляет женщину получать необходимое для выживания из рук мужа — всё равно что есть из его рук — это оплот женского угнетения и огромная поддержка проституции. Таким образом нас подводят к выводам о том, что так как замужняя женщина — это женщина, которая обменяла постоянный секс на содержание, то незамужняя женщина должна прибегнуть к некоторым временным отношениям, подобным этим» (Pankhurst, цитируется по Jackson, 1994).
Сходство проституции и брака как двух основных форм обмена секса на содержание было важным пониманием как для первой, так и для второй волн феминизма 20 века. Симона Де Бовуар пишет во «Втором поле», что женщину в жёны «пожизненно нанимает один мужчина; у проститутки несколько клиентов, которые платят ей в розницу. Первую один мужчина защищает от всех остальных; вторая защищается всеми от тирании одного» (цитируется по Pateman, 1988).
Кэрол Пейтман в своём глубоком критическом исследовании «Сексуальный договор» (Pateman, 1988) также исследует брак. Пейтман объясняет, что патриархат основан на праве мужчин на секс. Это право мужчин на сексуальный доступ к телам женщин обычно осуществляется через брак, и оно явно проявилось в свете тех трудностей, с которыми пришлось столкнуться феминисткам, когда они пытались добиться, чтобы супружеское изнасилование было признано преступлением, а не осуществлением «законного права» мужчины. Мужчины становятся личностями-индивидами и мужчинами именно на основе этого права:
«Патриархатный конструкт сексуальности, то есть содержание понятия сексуального субъекта состоит в том, чтобы владеть сексуальной собственностью и иметь к ней доступ… В современном патриархате парадигмой сексуальности является маскулинность и означает сексуальное господство. „Индивид“ — это мужчина, который использует женское тело (в качестве сексуальной собственности)» (Pateman, 1988).
Пейтман однозначно указывает на неразрывную связь брака и проституции. По её словам, «в настоящий момент брак является лишь одной из социально приемлемых форм сексуального доступа мужчин к женским телам» (там же), так как «проституция является неотъемлемой частью классического патриархата» (там же). Проституция также является «одним из способов осуществления мужского сексуального права, одним из способов, с помощью которого мужчины гарантируют себе доступ к женскому телу» (там же). Пейтман утверждает, что «сексуальный договор», на основании которого мужчины как члены «братства» приобретают в собственность и владеют подчинёнными женщинами, предшествует «общественному договору», который так расхваливали европейские политики 17-18 веков. Граждане-мужчины заключили «общественный договор» с правительствами своих стран, согласно которому обменивали собственную лояльность на справедливое управление, не принимая во внимание тела уже подчинённых женщин.
Герда Лернер в книге «Происхождении патриархата» еще сильнее углубляется в исследование, чтобы проследить исторические пути возникновения патриархата на Ближнем Востоке (Lerner, 1987). Она указывает на расцвет торговли женщинами как на краеугольный камень в развитии патриархатного строя. Эта торговля, как отмечает Пейтман, осуществлялась в виде брака или проституции. Таким образом, включение обмена женщинами в целях сексуального использования их мужчинами в современную глобальную экономическую систему можно охарактеризовать как логическое развитие особенностей капитализма как патриархатной системы. С этой точки зрения, проституция является не второстепенной, а центральной частью современного капиталистического проекта.
В 19 и 20 веках приверженки феминизма добились законодательных изменений, в результате которых у женщин появились некоторые права в браке, они перестали быть приложениями к полностью контролирующим их мужьям (Hollis, 1979). «Закон о собственности замужних женщин» (Married Women’s Property Acts) предоставил женщинам возможность сохранять за собой принадлежащую им собственность и получаемые ими доходы. Женщины также получили право на опеку над своими детьми и право проживать отдельно от своих мужей, которые до того момента имели право удерживать жену под замком, если та пыталась покинуть брак. В 1923 году английские женщины получили право на развод на тех же основаниях, что и мужчины. В странах с западными законодательными системами законные основания брака претерпели значительные изменения. К концу 20 века в отдельных странах изменения в законодательстве позволили объявить незаконными супружеские изнасилования. Это было важным преобразованием, так как позволило женщинам установить контроль над своими телами, а не быть использованными по усмотрению мужчин. Однако все эти достижения относительно недавние (а их осуществление практике часто встречает различные затруднения — прим. ред.). В большинстве стран мира таких прав у женщин нет; например, женщина не может развестись и часто не обладает свободой передвижения. И самое важное в рамках этой главы: во многих местах тело женщины в браке не принадлежит ей. Мужья могут насиловать их или использовать их сексуально как вздумается, с полной безнаказанностью.