Проституция — первостепенная проблема в глобализированном мире. Игнорирование или откладывание мер, направленных на искоренение проституции, позволяет глобальной секс-индустрии процветать.
В этой заключительной главе я хочу предложить альтернативные подходы, способные покончить с проституцией. Уверена, что среди читателей много тех, кто считает, что я нереалистично смотрю на вещи, если думаю, что секс-индустрия может быть уничтожена. Даже в значительной части феминистских исследований присутствует фаталистическая идея о том, что проституция неизбежна. Многие феминистские неправительственные организации также фаталистичны и занимают позиции «минимизации ущерба»: раздают презервативы, информационные буклеты по мерам безопасности и не представляют для женщин будущего без проституции. Неудивительно, что оптимизма на этот счёт мало, глядя на огромную власть секс-индустрии в современном мире. Эта книга также не является поводом для оптимизма, поэтому я думаю, что важно привести примеры практик, которые могут помочь нам в формировании идеи о возможности покончить с проституцией. Если держать в уме огромный ущерб, наносимый индустрией проституции не только проституируемым женщинам и детям обоих полов, но и продвижению гендерного равенства, а также социальным и политическим структурам стран, то становится чрезвычайно важным думать о том, как с ней покончить.
Удивляет также и то, что многие из тех, от кого зависит разработка общественных политик по предотвращению проституции, проявляют готовность всего лишь минимизировать ущерб, борясь с тем, что они считают наиболее ужасным преступлением: детскую проституцию и порнографию, проституцию «по принуждению», хотя на практике чрезвычайно трудно провести различие между проституированием совершеннолетних и несовершеннолетних, между теми сегментами индустрии, которые используют предположительно добровольцев, и теми, где задействованы жертвы траффикинга. Доказательства, собранные в этой книге, указывают на то, сколь нереалистична та точка зрения, согласно которой предполагается, что в индустрии проституции существует некоторый безопасный, свободный и респектабельный сегмент, доступ в который получают только полностью самостоятельные взрослые ответственные за свои решения люди, и ради которого стоит закрывать глаза на некоторые шероховатости. Трудно придать хоть какую-то респектабельность индустрии, которая основана на изнасиловании девочек и женщин, которые попросту не могут прийти в себя из-за постоянного шока и боли. Но эта малореалистичная идея является идеологией, основанной на либеральных установках личного выбора как априори свободного и не подвергаемого сомнению, рыночной экономики как высшего блага, права на сексуальное удовлетворение мужчин как неотъемлемого, неизбежного и обладающего абсолютной властью.
Феминистки, которые работают для того, чтобы покончить с другими формами насилия против женщин, такими, как домашнее насилие, не думают о том, что покончить с этими формами жестокости невозможно. Они не исходят из идеи о том, что самым лучшим из возможного является раздача пластырей и кофе, потому что всё равно нельзя добиться того, чтобы мужчины перестали бить женщин. Эти феминистки думают о том, что в будущем женщины перестанут быть объектами насилия в собственных домах. Теоретики феминизма и специалистки в области права проделали замечательную работу по донесения до сведения того, что насилие против женщин должно быть принято всерьёз, должно расцениваться как проблема нарушения прав человека, даже в контексте того, что маскулинное определение прав человека не рассматривает как проблему насилие в контексте семейных отношений или в любом контексте, где не присутствует насилие со стороны государства (Romany, 1994; Charleswoorth, 1995). В начале 21 века Международная Амнистия выступила с глобальной кампанией «Остановите насилие против женщин» (Международная Амнистия, 2004). Это было историческим событием, так как впервые традиционная организация в защиту прав человека приняла решение о включение в число своих приоритетов насилие мужчин над женщинами. В качестве доказательства того, что этой теме уделялось серьёзное внимание, можно привести четыре доклада о насилии мужчин над женщинами на Ямайке, Папуа-Новой Гвинее, в Мексике и Албании, опубликованных Международной Амнистией в 2006 году. К сожалению, эта кампания рассматривала как один из видов насилия против женщин только проституцию «по принуждению» [в прошлом году Международная Амнистия и вовсе встала на защиту легализации проституции — прим. ред.] Исключение тех случаев, когда женщины не рекрутируются, а на первый взгляд добровольно предлагают себя для проституирования, укрепляет глобальную секс-индустрию и является одним из наиболее важных факторов её постоянного роста и прибыльности.
Однако позиция, которую Международная Амнистия занимает в вопросе насилия над женщинами, может послужить моделью для борьбы с проституцией и указывает на действия, способные заставить отступить глобальную секс-индустрию. Все доклады по теме насилия над женщинами указывают на то, что это насилие коренится в мизогинии и в культурных установках, враждебных по отношению к женщинам, и предупреждают об опасности аргументов о том, что «культурная самобытность» может служить оправданием насилия над женщинами. В докладе о Папуа-Новой Гвинее, например, говорится о том, что «в публичных выступлениях и политических заявлениях в Папуа-Новой Гвинее традиционному укладу придаётся мистический, высший статус» (Международная Амнистия, 2006). В случае с проституцией мы тоже имеем дело с приданием ей мифического статуса «самой древней профессии на Земле», которая существовала всегда и существование которой неизбежно. Доклады Международной Амнистии содержат предложения действий на трёх уровнях для того, чтобы покончить с насилием в отношении женщин. Соответствующие эффективные законы должны сочетаться со специальным обучением работников полиции и правовой сферы, всех тех, кто так или иначе вступает в контакт с женщинами, ставшими жертвами насилия, работников социальных служб, ответственных за поддержку и социальную интеграцию пострадавших, а также с образовательными программами нулевой толерантности к насилию над женщинами. Таким образом предлагается изменить глубоко укоренённые общественные установки, которые оправдывают мужское насилие. Против проституции необходимо бороться таким же способом.
Покончиться с проституцией будет сложнее, чем с другими видами насилия над женщинами, из-за мощной системы личных и коллективных интересов, связанных с секс-индустрией. Это не только коммерческие интересы тех, кто материально наживается на секс-индустрии, но и интересы всех мужчин, являющихся её клиентами, которые скорее всего придут в ярость от попыток ограничить их в их мужских привилегиях. Подобное развитие событий грозит проблемами тем странам, государства которых решат отказаться от роли сутенёров и попытаются положить конец проституции. В одном из докладов Международной организации труда о проституции в странах Юго-Восточной Азии — на Филиппинах, в Малайзии, Таиланде, Индонезии — проблема обозначена очень верно: «чётко структурированная и организованная индустрия с обширной сетью заведений и мощными задействованными интересами», которые очень осложняют «регулирование и контроль» проституции (Lim, 1998). Протекция и поддержка индустрии проституции в этих странах исходят от «политиков, полиции, армии и коррумпированных чиновников». Все получают взятки и требуют сексуальных услуг, являются завсегдатаями публичных домов, а иногда их владельцами и совладельцами. Однако все эти укоренившиеся интересы не являются достаточной причиной для того, чтобы продолжать защищать такую вредоносную культурную практику как проституция. Прогресс в области прав человека женщин в целом встречается обществом враждебно, но в то же время увеличиваются положительные изменения в статусе женщин как человеческих существ (MacKinnon, 2006). Ниже я изложу мои соображения о том, какой может быть глобальная программа борьбы с проституцией, которая включает в себя законодательные изменения, поддержку пострадавших и воспитание, направленное на то, чтобы заставить отступить секс-индустрию.
До недавнего времени складывалось впечатление, что в международных дебатах о политике в отношении проституции будет главенствовать подход легализации и декриминализации. Однако, как мы говорили в предыдущей главе, с каждым разом становится понятнее, что последствия такого подхода состоят в ужесточении наносимого проституцией вреда, вместо того, чтобы уменьшать его, и всё больше стран считают возможным и эффективным выходом из сложившейся ситуации криминализацию клиентов. Таким образом, аргументы в пользу легализации проституции и агентства проституированных девочек и женщин с каждым разом кажутся устаревшими. Кроме соответствующих национальных законов, согласованные законодательные действия в отношении проституции требуют эффективных международных законодательных норм.
В последние годы вследствие всё большего распространения идеи проституции как секс-работы и мощного нормализаторского влияния секс-индустрии в международном праве избегали открытого осуждения проституции. В большой степени понятие проституции уравнивалось с проституцией «по принуждению», что значительно снизило эффективность международных законов. Однако Конвенция о борьбе с торговлей людьми и эксплуатацией проституции третьими лицами 1949 года представляет собой антипроституторскую конвенцию, которая не делает различия между «свободной» проституцией и проституцией «по принуждению», а также не признаёт возможности свободной и респектабельной проституторской индустрии. Все страны, обеспокоенные тем, как положить конец проституции и траффикингу, должны подписать и ратифицировать эту Конвенцию, так как, объявляя незаконной «эксплуатацию проституции третьими лицами», Конвенция прямо противостоит наживе на проституировании женщин и запрещает открытие публичных домов. Таким образом, Конвенция является очень полезным инструментом предотвращения дальнейшего развития индустрии проституции. Конвенция явилась результатом феминистского активизма по борьбе с проституцией, и после неё в ООН не было принято ни одного столь же полезного в деле борьбы с глобальной секс-индустрией документа, однако, в Конвенции 1979 года о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин повторяются положения Конвенции 1949 в отношении торговли женщинами. В статье 6 говорится, что «государства-участники принимают все соответствующие меры, включая законодательные, для пресечения всех видов торговли женщинами и эксплуатации проституции женщин». В 1979 году не проводились кампании по отделению проституции «по принуждению» от «свободной» проституции, потому что феминистки были едины в своём подходе к проблеме проституции. В то время глобальная секс-индустрия ещё не определяла доминирующий дискурс в отношении этого вида сексуального насилия.
К 1993 году ситуация изменилась. В результате продолжительной кампании феминисток за признание проблемы насилия в отношении женщин была принята Декларация ООН о предотвращении насилия в отношении женщин. Эта Декларация, которая так и не получила статус конвенции, проводит разграничение между свободной проституцией и проституцией по принуждению — это следствие популяризации концепции проституции как секс-работы, которая интенсивно проводилась в то время. Так, Декларация осуждает проституцию «по принуждению» как один из видов насилия над женщинами и старательно отделяет её от предположительно добровольной проституции.
В 1992 году был составлен текст новой версии Конвенции ООН о сексуальной эксплуатации, который по сегодняшний день является наиболее важным документом, который удалось принять на международном уровне усилиями феминисток и неправительственных организаций, обеспокоенных вопросами проституции. Целью было и остаётся принятие Конвенции против глобальной секс-индустрии во всех её проявлениях (DeFeis, 2000). Декларация 1992 года является очень важным документом, так как в ней содержится определение сексуальной эксплуатации (которое я использовала в этой книге), которое включает порнографию, временные браки и индустрию жён по почте. Эта декларация также является полезным инструментом, на котором можно основывать программу противостояния глобальной секс-индустрии, но это только «черновик».
Протокол о предупреждении и пресечении торговли людьми, особенно женщинами и детьми от 2000 года также является полезным законодательным инструментом, который мы можем использовать для атаки на глобальную секс-индустрию. Протокол направлен в большей степени против траффикинга, являющегося только одной из отраслей секс-индустрии, хотя и очень важной, так как во многих странах большинство проституируемых женщин являются жертвами траффикинга. В статье 9 Протокола говорится:
«Государства-участники принимают или совершенствуют законодательные или другие меры, например в области образования, культуры или в социальной области, в том числе путем двустороннего и многостороннего сотрудничества, направленные на противодействие спросу, порождающему эксплуатацию людей, особенно женщин и детей, во всех ее формах, поскольку это ведет к торговле людьми».
Это хорошая платформа для создания политических решений, которые положили бы конец индустрии проституции. Однако возможно, самым лучшим инструментом против спроса на проституцию является криминализация мужчин, покупающих женщин для проституирования, и декриминализация проституируемых женщин с помощью национальных законов.
В отличие от некоторых стран, которые в последнее десятилетие 20 века вступили на путь государственного сутенерства и легализации проституции, Швеция пошла в противоположном направлении и сегодня представляет собой пример того, как можно эффективно решить проблему проституции и наносимого ей ущерба. Речь идёт о «шведской модели», законе о криминализации покупателей сексуальных услуг, вступившем в действие в январе 1999 года (Ekberg, 2004). Этот закон стал результатом общественных кампаний, проводившихся шведскими феминистками с 80-х годов 20 века, включая наиболее влиятельную организацию, посвященную борьбе против насилия над женщинами. Этот закон трактует проституирование как один из видов насилия над женщинами, декриминализирует проституированных женщин и признаёт их жертвами абьюза. Правительство выделяет средства на то, чтобы помочь женщинам покинуть проституцию, чтобы те могли оплатить самостоятельно жилище, профессиональные курсы, учёбу. Закон был поддержан 80% шведских граждан. Из выступающих против данного закона только 7% составляют женщины. По словам специальной советницы Шведского департамента гендерного равноправия Гуниллы Экберг в отношении проституции этот закон имеет нормативные последствия, так как «разрушает так называемое „право“ платить женщинам и детям за их проституирование, которое провозглашают мужчины для самих себя, а также ставит под сомнение идею о том, что у мужчин должна быть возможность выражать свою сексуальность в любой момент любым способом» (Ekberg, 2004). Покупка женщин и детей для сексуального использования является поведением, «полностью противоречащим фундаментальным принципам шведской политики гендерного равноправия» (там же). Среди положительных результатов принятого в Швеции закона — значительное сокращение уличной проституции по всей стране и исчезновение «потребителей проституции». Число женщин, переправляемых в Швецию траффикингом, стабильно и незначительно по сравнению с соседними Финляндией и Данией. Для торговцев женщинами, как это стало известным из записанных шведской полицией телефонных разговоров, стало невыгодным вести дела в Швеции, так как новые законы делают проституторский бизнес слишком накладным, кроме того, из-за тех же законодательных мер потребители проституции не решаются пользоваться их услугами (там же).
Критики шведской модели утверждают, что проституция просто переместилась с улиц в интернет, став менее заметной. Однако проведённые исследования позволяют утверждать, что не существует увеличения числа контактов через интернет с целью проституирования, и что число женщин, проституированных через интернет, остается тем же: от 80 до 100 женщин (Ekberg, 2007). Аргумент о том, что криминализация проституторского бизнеса и его потребителей переместит его в подполье и создаст тем самым больше проблем, чем в здоровой сфере легального бизнеса, является постоянным доводом критиков аболиционизма, как например, в случае доклада Международной организации труда «Сексуальный сектор производства» (Lim, 1998). Не похоже, чтобы в Швеции появился какой-то подпольный рынок проституции вследствие принятых правительством законодательных мер, но сам аргумент большей опасности подпольного рынка проституции по сравнению с легализацией должен быть поставлен под вопрос. Его почему-то не применяют, когда речь идёт о других практиках, вред и ущерб от которых очевиден, как в случае с детской порнографией, которой торгуют в интернете. До сих пор никому не пришло в голову посоветовать продавать детскую порнографию в магазинах на улицах. Аргумент о вреде подпольного бизнеса базируется на примере сухого закона в США в 20-х годах 20 века. Легализация употребления алкоголя покончила в своё время с подпольным мафиозным бизнесом алкогольной контрабанды, но в случае проституции не произошло того же самого, возможно по той причине, что употребление алкоголя не является вредоносной культурной практикой, основанной на подчинении целой социальной группы.
Эффективность шведской модели воодушевила другие европейские страны, которые приняли на себя обязательства по обеспечению равноправия женщин и рассматривают возможность принять подобные законы. Правительство Норвегии в 2008 году также приняло решение о криминализации потребителей секс-услуг. По словам министра юстиции Кнута Шторбергета, «Норвегия не будет превращена в оффшор для сутенёров и торговцев людьми» (Aftenposten, 2007). Гэрриет Харман, заместительница премьер-министра и министр равноправия Великобритании в декабре 2007 года сделала заявление о том, что, по её мнению, законодательство должно было быть изменено в соответствии со шведской моделью (Bell, 2008). В 2008 году правительство Великобритании всерьёз рассматривало возможность принятия в стране шведской модели, и некоторые министры посетили Швецию, чтобы изучить, как она работает (там же). В декабре 2007 года в Южной Африке был принят закон, основанный на шведской модели уголовного наказания для покупателей проституции (Cape Argus, 2007), несмотря на развёрнутую против этой модели кампанию легалайзерской организации SWEAT.