Прочитала книгу Пегги Оренстейн "Парни & секс. Молодые люди о любви, беспорядочных связях и современной мужественности"
До этого у Пегги вышла книга Girls & Sex: Navigating the Complicated New Landscape - которую на русский, разумеется, не перевели. В ней она пишет о том бесконечном давлении, которому подвергаются девочки и женщины, о ежедневной опасности подвергнуться сексуализированному насилию и о том, как студенческие кампусы ничего не делают, чтобы бороться с этим.
В новой книге, написанной на основе углубленных интервью с парнями, Оренстейн рассказывает о том, как выглядит мир для мальчиков и какой прессинг оказывается на них. Да-да, старое доброе "мужчины тоже страдают", но Пегги дает возможность внимательно изучить причины их страданий и то, как парни с этим справляются.
Мы знаем, что патриархат давит и на мужчин тоже - но как он давит? К чему он их принуждает? Как юноши противостоят этому давлению?
Девушек патриархат заставляет терпеть боль и насилие, изводит двойными стандартами, вынуждает все время ощущать себя виноватой. От мужчин требуется понижать толерантность к насилию (https://t.me/optimismequation/436) и практиковать его.
Мне, женщине, трудно вообразить, что может заставить меня избить кого-то. Любая женщина скажет - лучше пусть будет плохо мне, чем кому-то другому, пусть болею я, но не мои близкие, пусть мучают меня, но не кого-то еще. Мы готовы защищать окружающих ценой своего комфорта, здоровья и жизни. Но с парнями все иначе.
Они подробно рассказывают, что быть жестокими их вынуждает страх насмешек со стороны других парней. Не страх даже быть избитыми и изнасилованными, а ужас перед отвержением со стороны братанов. Интервью подробно раскрывают внутренний мир мужчин - и демонстрируют, насколько для них неважно мнение женщин. Женщины вообще не входят в референтную группу, на которую они оглядываются. Юноши до смешного зависят от того, что о них подумают их сокурсники, друзья и даже их враги - но им абсолютно наплевать на то, что думают о них женщины.
Даже когда они делают вид, что прислушиваются к словам матери или девушки, поступать они будут они так, как этого ждут окружающие мужчины. Ведь иначе все подумают, что они "как бабы". Это мотив, который повторяется через все беседы - я не должен быть как женщина, меня могут обозвать бабой, вдруг все подумают, что я как девка.
В патриархальном мире женщина не человек, не личность, а позорное низшее существо, именно поэтому ужас мужчин оказаться на нашем месте настолько силен. Из этого страха они готовы насиловать, издеваться и убивать, лишь бы их не сравнивали с "бабами". Оренстейн заключает, что "символическая агрессия к женщинам служит как способ закрепить свое положение в мужской компании и доказать свою гетеросексуальность"
В комментариях на странице в фб читательница сказала: девочки подвергаются гораздо более сильному давлению, в том числе сексуализированному, но они не приходят в школы расстреливать невинных. Но в этом и смысл: мужчины ведут себя намеренно жестоко, чтобы никому даже в голову не пришло, что они чем-то напоминают женщин. Их ужас перед этим сравним с ужасом женщины перед изнасилованием - хотя если мы сравним риски, то становится очевидно: женщина подвергается реальной опасности, а максимум, что ждет парней - над ними посмеются.
Но их раздутое самомнение настолько огромно, что даже малейшее покушение на эго воспринимается гиперболезненно. Прямая речь интервьюируемых очень показательна: они готовы поступится чем угодно, сделать что угодно, лишь бы выглядеть крутым в глазах других мужчин, даже если глубоко внутри они презирают и этих мужчин и сам концепт токсичной маскулинности.
В связи с этим совсем смешно начинают выглядеть призывы к женщинам как-то повлиять на мужей, сыновей и братьев. Ау, очнитесь - они нас в грош не ставят! Им наплевать на то, что мы думаем!
Оренстейн пишет:
"Один второкурсник сказал мне: «В старшей школе моя жизнь точно изменилась бы, если бы папа поговорил со мной об этом [сексе], хотя мама старалась как могла. Потому что на подсознательном уровне для меня, как для подростка и парня, она все равно женщина, а мне очень нужно было, чтобы именно папа сказал: “Ноа, вот как надо поступать”.
Она все равно женщина. Вдумайтесь в эти слова. Его мать из своего тела создала его, рисковала здоровьем, не спала ночей, ухаживала, помогала делать уроки, заботилась, любила, жертвовала своими интересами - но в его глазах она "всего лишь женщина" и поэтому она для него не авторитет и ее слова ничего не значат.
Все единичные усилия матерей меркнут перед этой всепроникающей мачистской культурой насилия, которую поддерживает общество стараниями богатых мужчин. Нужно воспитывать ребенка в лесу, чтобы не подвергать его заражению этим стандартам, потому что мизогиния и жестокость транслируются повсеместно, от рекламы до порнографии.
Другой парень рассказал, что ненавидит токсичную маскулинность, но все равно подчиняется ее законам. Оренстейн спросила, почему они не пытается что-то изменить.
"Я предполагал, что вы об этом спросите, — сказал он. — Не знаю. В нашей гипермужской культуре, где мы называем других парней бабами, сучками и личинками…» — «Что ты сказал? Личинками?» — перебила я. «Да, — сказал он. — Как червяки. На самом деле личинками называют женщин и их части тела, чтобы внушить молодым парням, таким как я, что мы сильные. Пойти против этого, убеждать людей, что не нужно унижать других, чтобы повысить свой статус… Не знаю. Для этого нужно быть Суперменом."